совершенно не было.
Если в ближайшее время чего-то не съесть, можно и остаться тут навсегда, тогда и смысла в побеге не было. Что там умирать, что здесь, причем, неизвестно, где мучительнее.
С трудом поднявшись, обессилевшая Аише побрела дальше. Длинная юбка мешала, пришлось ее оборвать до колена, а из остатков материи скрутить подобие портянок на ноги. Стало значительно легче. Вдали забрезжил просвет между густыми кустами. Может, там люди? Не оставят же они ее? Мысль о еде придала сил. Ускорившись максимально, девушка почти бегом преодолела оставшееся расстояние и разочарованно выдохнула, оказавшись на большой поляне. Отчего здесь не росли деревья – неясно. Но вся земля была покрыта сочной зеленью, отцветшими одуванчиками с седыми пушистыми головками, синими цветами, похожими на ромашки, колокольчиками и волчьей ягодой.
Слезы бессилия потекли по лицу девушки. Она рухнула, как подкошенная, в траву и заплакала, обняв себя руками. Большой шмель прожужжал мимо, усевшись на качнувшуюся ромашку. Он так тщательно собирал нектар из цветка, сосредоточенно жужжа, что Аише даже улыбнулась сквозь слезы – маленький трудяга. Внезапно ее осенило – одуванчики! Их ведь едят!
Листья оказались совершенно горькими, их она выплюнула, а вот корни, отмытые от грязи в реке, были горько-сладкими, даже приторными, но вполне съедобными. Съев горсть этих целебных частей одуванчиков, Аише поднялась, отмыла в реке руки и лицо от сока и огляделась – что назад, что вперед – одинаково. Однако, решила придерживаться первоначального плана и пошла вниз по течению реки, уже не торопясь. Куда спешить, если на многие версты пути ни души в этом лесном массиве нет?
Однако, напрасно она так думала. Привыкнув к доброму лесу возле своей деревни, где каждый куст и каждая тропинка были ей знакомы с детства, Аише выпустила из виду, что любая тайга – это не только флора, но и фауна. Слов таких мудреных она не знала, медведя видела лишь на картинке, которую как-то нарисовал для нее Всемил, да пугал раззявленной пастью с вываленным языком. Конечно, косолапые в их лесу водились, но она не боялась особо, никогда не заходя далеко от края и собирая ягоды на излюбленных местах, а по грибы и вовсе с девчонками-хохотушками толпой ходили, да так звонко переговаривались, что любой медведь испугается такого гомона и убежит.
Здесь же усталость и голод сыграли свое черное дело – внимание девушки было рассеянным. Звери никогда раньше не обижали ее, а потому она знать не знала, какими опасными могут быть те же ласковые кошки, способные в пылу драки ранить острыми когтями до крови.
Одна такая сейчас кралась над головой девушки по ветвям, бесшумно перепрыгивая с одной на другую своими мягкими лапами. Уши ее с забавными кисточками прядали, прислушиваясь к шуму, рыже-пятнистая шубка переливалась под солнечными лучиками. Зверь готовился нападать.
Аише замерла, услышав шум над головой, вскинула глаза и обомлела – прямо над собой она увидела большую кошку, припавшую на передние лапы и шипящую открытым ртом.
– Тише! –
