девушка-птица. Очень похожа на ту. Жаль, что не настоящая…»
Подумал – и тут же понял, что зря. Мара, явно услышав его мысли, попятилась, оскалилась.
– Не знаю, кто ты, – вслух сказал Велько. – И зачем приняла облик похъельской туньи. И зачем тебе надо, чтобы я убил этого человека. Но все это неважно… – голос его будто хлестнул ее: – Где мой брат?!
Глаза девы загорелись синим огнем.
– Обернись…
Велько повернулся и увидел мертвых нурманов – и Нежату во главе, с мечом в руках.
Глава 8. Третий узел
Нойда открыл глаза. Всего несколько мгновений понадобилось ему, чтобы понять, где он находится. В странствиях по северным лесам он не раз видел избы мертвых, вот только внутри ему еще оказываться не доводилось. Чем дальше от людей ставили такой дом, тем больше опасались того, кто в нем был похоронен. Рядом слышалось дыхание близнецов. Братья спали неспокойным сном: Нежата ворочался и скрипел зубами, стискивая кулаки, Велько улыбался и что-то шептал о полете среди туч. «Ох, мы и влипли», – подумал нойда, и полез наружу в оконце, через которое засовывали мертвецов.
Снаружи было тихо и пусто. Мертвый лес стоял как войско призраков. В высоком звездном небе переливались зеленоватые сполохи ночных зорь. Из-за них поблескивающая среди деревьев вода тоже казалась светящейся. Нойда спустился к озеру. На неприступных скалистых берегах соседних островов горели колдовские знаки, складываясь в неведомые заклятия. «Великое искусство», – подумал нойда с невольной завистью. Ничего подобного лопари и близко не знали. Рунной магией владели нурманские скальды, оберегая ее от чужаков как зеницу ока. Здешние же руны явно были много сильнее. Нойда не мог их прочесть, но зато, в отличие от многих, был способен увидеть их действие.
Вот под водой притаились утопленники – нурманы, ждущие лишь приказа своей госпожи. Не хочет ли она, чтобы близнецы тоже вошли в ее мертвое войско? Должно быть нет, иначе они уже были бы там.
Холодная туша Великого Хауги – уже неживого, но не менее опасного, чем прежде – прячется в коряжнике. Конечно, это не Ящер и не одно из его воплощений. Исполинская щука, пережившая свой век и колдовством превращенная в чудище, лишенное разума и воли. Она просто смертоносное оружие в руках… кого?
«А вот кого…»
Неподалеку на сухом бревне сидела, скрючившись, худая старуха. Она, видно, уже давно наблюдала за нойдой. Длинные седые пряди свисали на укрытые ветхим тряпьем костлявые плечи. Она казалась такой же старой и мертвой, как торчащие вокруг высохшие, лишенные игл ели. Нойда глядел на нее и понимал, что не ошибся в своих догадках. Если старуха и была когда-то живой женщиной, то время прошло давным-давно. Но в глазах у нее горел огонь совсем другой, не человеческой жизни.
– А ты кто такой? – скрипучим голосом спросила она. – Тебя я не призывала.
Нойда, пряча глаза, низко склонился перед ней.
– Я пришел приветствовать госпожу вод в ее владениях.
Старуха пригляделась, склонив набок голову
