транспорт, мы вдруг осознали, что представляем собой новое сообщество с его энергией и любовью, пришедшими на смену устаревшим институтам.
Нашей силой была готовность умереть всем вместе.
Мы создали спонтанное правительство. Кто-то собирал коммуны для приготовления сэндвичей – для тех, кто окружал авто. Мы известили СМИ и связались со студентами по всей стране, создав делегацию для ведения переговоров на случай, если окажемся в осаде.
32 часа спустя до нас донесся угрюмый рев приближающихся ментовских мотоциклов из Окленда. Я сделал глубокий вдох.
– Ну что ж, это такое же хорошее место для того, чтоб умереть, как и любое другое.
Но тогда, когда мы уже были готовы испробовать на себе тяжелую дубину Большого Босса, университет внезапно снял обвинения с арестованного и согласился «сотрудничать».
Впервые за всю историю США деканы впечатались мордами в стену.
Они не очень поняли, что произошло.
Через два месяца мы просекли их бюрократический трюк: ебучие деканы использовали «переговоры» как уловку, чтобы нас вымотать. Болтай, болтай, болтай, пока правила в отношении запретов на политическую активность не станут еще строже.
Мы охуевали.
И вот, одним прекрасным полднем, под пение Джоан Баэз[39] и ораторство Марио Савио[40] тысяча человек вошла в здание администрации, чтобы заткнуть долбоеба.
В 16.00 губернатор, либерал-демократ, приказал оклендским копам очистить здание: 800 арестованных, крупнейший массовый забор в американской истории.
Вид копов на кампусе бросил всех протестующих, включая профессоров, в лапы экстремистов.
Студенты отреагировали забастовкой, которая парализовала университет. Мы попрали его авторитет.
Единственным авторитетом на кампусе осталось Движение за свободу слова (ДСС). Члены правления и деканы больше не имели над нами власти. Студенты могли делать все, что заблагорассудится.
Студенты стали величайшей политической силой штата с университетом в качестве партизанской крепости.
Власть на кампусе была у нас в руках, потому что мы были в большинстве. Но за пределами кампуса политики, суды и копы вовсю точили ножи по наши яйца.
Так белые дети из среднего класса начали войну против Америки в школах и на улицах.
5: Становление нестудента
Движение за свободу слова приглашало молодых в Беркли. И вот, тысячи стекались из Нью-Йорка и со Среднего Запада, чтобы жить у нас на улицах.
Жизнь могла быть и похуже. Погода стояла теплая, сезоны менялись медленно и несущественно, потому тратиться на зимнюю одежду было не нужно. К тому же всегда имелся вариант прокормиться, продавая траву. Или перехватить бутерброд на выходных и отложить деньги на остаток недели. К тому же всегда можно было стрельнуть денег у виноватых профессоров. Кое-кто зачинал какое-нибудь кустарное производство
Джоан Баэз (р. 1941) – фолк-певица и активистка, культовая в 1960-е фигура.
Марио Савио (1942–1996) – политический активист, один из основателей Движения за свободу слова.
