Рад, беря со стойки перед собой бутылку и свинчивая с горлышка крышку. – Непонятно, как русский человек в годы тоталитаризма жил без этого вермута. Я думаю, советская власть рухнула из-за того, что в стране не было мартини.
– Ой, я знаю, кто хотел, тот пил и мартини, и виски, и джин – все. – Прелестница готовно пододвинула свой бокал к Раду. Впрочем, он был почти полон: пила-то она пила, но весьма с умом. – В «Березках» любые напитки были – только заработай туда сертификаты. Заработал – и никаких проблем.
Рад капнул в ее бокал, наполнил бокал себе.
– Проблема, насколько мне известно, состояла именно в том, чтобы заработать.
– Ой, не знаю, – сказала прелестница, забирая от Рада свой мартини. – Я помню, еще совсем маленькая была, у нас этого мартини всегда полный бар стоял.
– Мальчики-девочки, девочки-мальчики, господа! – закричала из противоположного конца гостиной, вскочив с ногами на черное кожаное кресло, Полина.
Она была вся обворожение: чудная, ладная фигурка, чистого рисунка ясное лицо с большими распахнутыми глазами, сияющая улыбка – тут Рад понимал своего бывшего сокурсника, – и так же, как обворожительна, она вся была одна фальшь: фальшивая радость, фальшивая улыбка, фальшивая искренность – тут Рад, глядя на нее, переставал понимать финансового директора крупной трейдинговой компании: неужели он ничего этого не замечал?
– Господа, господа! – В руках у Полины появились хрустальный бокал с ножом, и она позвенела ножом о бокал. – Как вы знаете, с нами сегодня известный художник и поэт, – она назвала имя, – яркий представитель постмодернистского искусства. Он только что вернулся с биеннале в Испании, где получил одну из престижнейших испанских премий, и вот он здесь с нами! Я хочу, чтоб вы его поприветствовали!
– Приветствуем! Ура! Вау! – завопили вокруг – не очень, впрочем, азартно и даже, пожалуй, вяло.
– Еще, еще поприветствуем нашего прославленного мэтра! – потребовала Полина.
– Вау! – в голос заблажила прелестница рядом с Радом, заставив его вздрогнуть.
– Вау-вау, – передразнил он ее, сымитировав собачий лай.
– Нет, ну надо же быть вежливыми, поприветствовать человека, раз просят, – отозвалась прелестница.
– Пусть сначала заслужит наши приветствия, – сказал Рад.
– Он их уже давно заслужил, вы, видимо, просто не в курсе, – с извиняющей снисходительностью произнесла прелестница. – Он один из самых хорошо продаваемых на Западе наших абсурдистов.
– Мне удалось невероятное! – приседая на пружинящей подушке кресла и выстреливая себя вверх, возгласила Полина. – Обычно, как всем известно, – она снова назвала мэтра по имени, – он не читает в салонах своих стихов. Но у нас он согласился это сделать. Просим! – зааплодировав, посмотрела она вниз – на стоящего рядом с креслом наголо остриженного, щетинистобородого сумрачного субъекта в просторных холщовых штанах, похожих на докерские, и шерстяной сине-красно-желтой клетчатой рубашке навыпуск, какие были модны в начале 90-х.
До
