сказала Памела, выйдя к мужу, – теперь скажи, что тебя весь день угнетает, и почему ты ничего мне не сказал, когда звонил на работу.
– Пам, я не…
– Пожалуйста, Басс, – поморщилась Памела, – я немного тебя все-таки знаю… Ты хочешь сказать и не решаешься. Это связано с твоей… с доктором Беннетт?
– Вовсе нет! – возмутился Себастьян. – Это Элен. Я боюсь за нее, Пам. И за нас с тобой. Если об этом прознают в органах опеки…
– О чем? О кровоподтеках? Их больше нет – вторую неделю ни одного. И сегодня не было, я очень внимательно смотрела. Если ты об этом…
– Пойдем, – вздохнул Себастьян и, взяв жену за руку, повел в кабинет.
Полчаса спустя, просмотрев запись по секундам, супруги сидели рядом на диване, держали друг друга за руки и совершенно не представляли, что теперь делать.
– Элен будет спать со мной, – решила Памела. – Всегда. В нашей кровати. А ты ложись в гостиной на диване.
– В нашей спальне нет…
– Мне не нужна в спальне камера, – резко сказала Памела. – Я сплю достаточно чутко, чтобы почувствовать, лежит ли Элен рядом. Знаешь, Басс, всякий раз, когда ты поднимаешься ночью, чтобы выпить воды или сходить в туалет, я это знаю, не открывая глаз и, может, даже не просыпаясь.
Себастьян предпочел бы более надежное документальное свидетельство, запись, которую можно показать… кому?.. неважно, кому-нибудь… но спорить с женой у него не было ни сил, ни желания, и он устроился в гостиной перед телевизором, воспользовался случаем и досмотрел до конца матч «Филадельфии» с «Буффало», подключив наушники, чтобы вопли болельщиков и комментаторов не доносились до спальни. Наверно, поэтому крик Памелы показался ему не таким драматичным – в наушниках это был и не крик вовсе, а просто громкий звук, совпавший, к тому же, с моментом, когда «Буффало» засадило в ворота соперников пятый гол и стадион взорвался неистовыми воплями.
Себастьян стянул наушники, прислушался, но услышал только тиканье часов на стене. «Померещилось», – подумал он, и в это время крик раздался опять, не крик, а вой смертельно напуганного животного, оборвавшийся на самой высокой ноте. Впоследствии Себастьян не мог вспомнить, как оказался в спальне – это должно было занять какое-то время, но кадры воспоминаний совместились: только что он сидел перед телевизором, сжимая в руке наушники, а в следующее мгновение был в спальне и пытался сдержать Памелу, вскочившую с постели и пытавшуюся промчаться мимо него к двери. Жена вырывалась из его рук, исцарапала Себастьяну лицо и плечи, кричать она уже не могла, только всхлипывала тихо и часто, а Элен ничего этого не видела, она спала, прикрытая общим одеялом, лежа на правом боку, как ее учили, и улыбаясь чему-то во сне.
– Я не могу здесь, – проговорила Памела, немного успокоившись. Себастьян хотел принести ей воды из холодильника, но она не пожелала оставаться одна, ни в спальне, ни где бы то ни было, и пошла с мужем, крепко
