Василий и, стремительно соорудив кляп из найденной в багажнике вонючей тряпки, сунул его в рот отключившемуся бандита. Пока все шло как надо, и отец Василий, для верности связав водителя «козлом» – ноги через спину к голове, надел ему на голову велюровый чехол из джипа и быстро перетянул тонкие запястья своей жертвы куском капроновой веревки.
«Добро пожаловать в чистилище!» – пошутил он над неподвижным телом и понял, что ему одновременно радостно и стыдно за содеянное.
Вверху по склону раздался короткий вскрик, и отец Василий черной расхристанной тенью метнулся на звук. Оказалось, Пекарь обнаружил Мамая и теперь держал его за шею.
– Браток! – тихонько позвал отец Василий, и Пекарь обернулся: – Держи!
Бугай, получив короткий удар в шею, икнул и повалился носом в листву.
– Как ты? – поднял отец Василий Мамая.
– Живой, – откликнулся тот и через силу улыбнулся.
– Ну и умница, – похвалил его отец Василий, быстро перевернул Пекаря на живот и принялся стягивать его кисти и ступни за спиной в одно целое. – Теперь тебе лучше оставаться здесь, – повернулся он к Мамаю. – На той стороне мне будет сложнее, только помешаешь.
Парень быстро закивал. Страху он уже натерпелся изрядно, по самое не хочу, и сопровождать священника совершенно не желал.
Отец Василий уложил Пекаря на бок и уже принялся сооружать кляп, когда бандит открыл глаза и громко икнул.
– А-а! Твою мать! – ругнулся отец Василий и схватил бугая за шею. «Господи, сколько в нем здоровья!» – мелькнула мысль.
– А-а-а-а! – заорал Пекарь на весь лес.
– Ах ты, гад! – двинул его отец Василий в шею, но понял: поздно! Вся его конспирация кончилась в один миг.
Он быстро надел на голову Пекарю второй чехол, уже без ненужного теперь кляпа, подхватил моток шнура и финку и, пригнувшись, побежал вниз по склону к «Опелю».
– Пистолет возьми! – громким шепотом крикнул вслед Мамай, но священник отмахнулся.
– Не искушай! – раздраженно сказал он.
Возле машин он вытащил из чехла финку, пробил «Опелю» оба левых колеса и присел, внимательно вслушиваясь в лесные звуки. На той стороне лощины слышался отчетливый хруст. Братки быстро сбегали вниз и только у залитого солнцем дна лощины приостановились. Они не хотели выходить на освещенное место просто так, наудачу. До отца Василия донесся отчетливый запах сигаретного дыма.
«Сколько понтов!» – усмехнулся он. Кто-то из этих придурков не расстался с сигаретой даже теперь.
– Пекарь! – крикнул из-за деревьев старший группы Тихон.
Никто на его зов не откликался.
– Мамай! – уже громче позвал Тихон.
Мамай молчал, как мертвый.
– Эй, поп! – заорал тогда старший. – Слышишь меня?!
Отец Василий сел на землю так, чтобы не затекли ноги, и стал ждать.
– Слышишь меня, поп?! – повторил
