и прежде, чем я успела сообразить, что происходит, меня обхватили поперек груди, прижав к телу – давно немытому телу – а шеи коснулся нож.
– Девка твоя больно громко орала, что может весь постоялый двор купить, – прорычали у меня над головой.
А больше ничего эти идиоты не слышали? Про магию, например?
Я встретилась взглядом с Аланом. Потянулась к магии – пока не выплетая заклинание до конца, только чтобы он заметил – и понял.
– Мужики, вы уверены? – спросил он, глядя мне в глаза. – Ваша жизнь на кону, не моя.
«Мужики» предсказуемо заржали, тот, что меня держал, даже на миг расслабил руку с ножом. Чем я и воспользовалась, магией рванув клинок от шеи и одновременно со всей силы наступив разбойнику на стопу, где подъем. Вес во мне птичий, конечно, но ему хватило, чтобы охнуть – а, может, он просто ошалел от того, что нож ожил и рванулся из пальцев.
Я подхватила еще теплую рукоять в воздухе – едва не выскользнула из вспотевших ладоней – развернувшись, всадила нож мужику в грудь, действуя совершенно бездумно: тело само вспомнило, чему его учили. Разбойник вместо того, чтобы упасть замертво, попытался меня сграбастать. Я отшвырнула его магией, шмякнув о ближайшую осину – мужик сполз по стволу, и, наконец, затих.
Я обернулась – кровь колотилась в висках, мешая дышать. Алан убрал нож в ножны, бросил на траву тряпицу, которой только что вытирал оружие. Бурая, в алых пятнах тряпка плавно опустилась, закрыв лицо того, что требовал кошелек и девку. У лежавшего рядом не было головы. Третьему досталась та самая сотня воздушных клинков – или на сколько там способен Алан, и я отвела взгляд, едва заметив алое. В свиных тушах не было столько крови…
К горлу подкатило, рот наполнился кислым.
Алан оказался рядом мгновенно, обнял, притиснув к себе так, что я ничего не видела, но липовый цвет и малина все же не могли заглушить мерзкого запаха. Меня затрясло.
Надо было вывернуться, пойти самой, это ж просто неприлично так прижиматься к почти незнакомому мужчине, но я только крепче вцепилась в его дублет, позволяя себя вести.
– Садись, – сказал, наконец, Алан. Все еще придерживая за плечо, помог опуститься на бревно.
Я судорожно вздохнула, поежилась. Оказывается, человек с проткнутым сердцем еще пытается тебя убить, не понимая, что сам мертв. А поле боя воняет не только кровью, но и дерьмом. Я сглотнула горький ком, снова подкативший к горлу, и не сразу заметила, что Алан протягивает флягу.
– Держи. Осторожней только, крепкое.
Я помотала головой.
– Не дури, – сказал он.
Помедлив, я все же взяла флягу, из горлышка которой остро шибало хмельным. Закашлялась, едва не разлив содержимое – рот и горло обожгло.
– Что это за гадость?
– Перегнанное вино.
Я нахмурилась – вообще, такие вещи должны быть по моей части, я же алхимик, как-никак. Но разум отчаянно отказывался подчиняться, пока я с усилием, словно выдирая пальцами гвоздь из стены,
