можно лекции посещать. Писать я умею, в общем. И читать тоже.
– А родители твои кто?
– Сирота я. Отца не знал никогда, а мать умерла недавно. Как перестала деньги на обучение высылать, так я домой и поехал. Понял, что что-то случилось.
– А жил где? – беседа начала походить на допрос, но я не возражала.
– У кнеса Градского в волости. Знаете, деревня Дубки возле реки Коровки.
– Не знаю, – вздохнул Дамир. – Кнеса Градского знаю только. Высокий такой старик, худой.
– Ага, как же, – не повелась на провокацию я. – Высокий и худой – это Василевский. А наш кнес дородный и борода лопатой.
Ай да Стефа, ай да молодец! Внимательно слушала тетю Милославу и её рассказ о последнем визите на родину, теперь и пригодилось.
– Да, точно, – не смутился мой собеседник. – Я перепутал. А напомни, как жену и дочку Радомира зовут?
– Мстислава, – хихикнула я. – Линд его жена. А дочка старшая Милослава, что в Галлии замуж вышла, вторая Святослава, за князем Волчеком, а сынок егонный Ярославом зовётся.
Спрашивай-спрашивай. Про родню свою я всё знаю.
– Ярослав-то, поди, тоже уже читать умеет? – не унимался Дамир.
– И то сказать, уж парню почти четверть века стукнуло, – согласилась я. – Должно быть, и умеет. Хотя кто его, кнесича, знает… не нашего ума дело.
От острого взгляда блондина я поёжилась. Казалось, он пытается залезть ко мне в мысли.
– Слушайте, что вы меня пытаете! – не удержалась я. – Я к вам в секретари не набиваюсь, вы сами предложили! Я вас вообще знать не знаю. Может, вы какой-нибудь наёмный убийца!
– Не убийца, не бойся, – вздохнул Дамир. – А может и убийца, да не наёмный. Мне верный человек нужен, Стёпа. За верность я плачу щедро.
– Щедро – это сколько?
– Десять серебрушек в месяц.
– Пятнадцать.
Дамир поперхнулся пивом, удивлённо уставившись на меня.
– Ну ты и наглец!
– А вам нужен секретарь или лакей? – усмехнулась я.
– Одиннадцать.
– Тринадцать.
– Двенадцать!
– Я согласен.
Широко улыбаясь, мы пожали друг другу руки.
– Я вам комнату снял, – вспомнила я. – Кстати, как вас величать?
– Дамир Всеславович Ольхов.
Я замерла, охваченная внезапным подозрением. Да нет, быть того не может! Или может? У меня ведь тоже имя, максимально похожее на родное.
– Кнес? – небрежно спросила я. – Ну, вы ведь кнес?
– Кнес, но безземельный пока. А почему ты так посмотрел?
– Ольхов – это почти как Ольшинский, – передернула я плечами. – А нынче государь у нас из рода Ольшинских.
– Степ, мне нужен не только умный секретарь, но и молчаливый, – тяжело взглянул на меня блондин. – Думать не возбраняется, но тогда
