бдительность его притупилась.
– Вот мы и на месте, – удовлетворенно крякнул САМ в очередной раз, встречаясь с ВГ. – Как сам?
– Ничего, ничего – зализывая рваный бок, ответил ВГ. – Живой пока.
– Немного сегодня не повезло малому, – подумал САМ, – вторая дырка за день. Ну, да, недолго осталось. Сейчас пол часика ещё и мы растворимся в этом окунёчке полностью, а что дальше будет одной маме известно. Не бросит, вытащит, – последнее, что он успел подумать.
В этот момент огромных размеров Щучища метнулась в сторону окуня, который и глазом не успел моргнуть, как она была уже рядом.
Включив все свои мощи, окунёк попытался оторваться от неё на виражах. Дважды он уходил резко вниз и тут же выскакивал на полметра из воды, сразу меняя направление движения, но не тут то было. Щука была так же молниеносна, как и Тихарёк. Эх, ему бы ближе к солнцу и пошустрее, пошустрее! А он почему – то все время пытался после очередного прыжка вверх проникнуть поближе ко дну и зарыться в плотный песок.
Щука пришла, на сто процентов, с ям, и такая тактика Тихарька ей была только на пользу. На дне она была как у себя дома, а вот на поверхности, да ещё против солнца Тень (а именно так звали щуку) чувствовала себя совсем неуверенно.
Она вообще не любила это Солнце, считала его лишним предметом в этом мире и не испытывала к нему никаких чувств вообще, а уж, тем паче, положительных. Зимой и ночью, когда Солнца не было, она чувствовала себя куда как хорошо и гораздо комфортнее, чем сейчас при нём.
– Тяжёл сегодня почему-то, – подумалось Тихарьку, и тут же он вспомнил, что пять минут назад съел двух здоровых червяков, которые и заставляли его сейчас делать всё в два раза медленнее.
– А вот был бы вегетарианцем, остался бы жив, – сказал кто-то изнутри Тихарьку.
– Кто ты? – спросил изумлённый Тихарёк, уже понимая, что от Щуки ему не уйти.
– Кто, кто… дед Пехто! – раздалось опять где-то у него внутри, – зачем червячка заморил? Вот сейчас и придётся отвечать, – последнее, что услышал прожорливый окунь, перед тем щучья пасть проглотила его, практически, даже не задев своими остро заточенными зубищами.
Глава 20
Гиров очнулся мгновенно. Сознание подсказывало ему, что он на рыбалке. Однако, оглядевшись по сторонам, он сразу всё вспомнил. Никакой рыбалки не было. Он лежал на больничной койке, почему-то привязанный к кровати. Руки от этого жутко ныли.
Саня попытался развязаться, но не тут то было. Просить, чтобы тебя развязали, было бесполезно. Раз связали, значит, за буйного приняли.
Руки болели нестерпимо, и он стал потихоньку раскручиваться. Это требовало времени и терпения. На ум опять почему-то пришла рыбалка, в том незабываемом для него семьдесят третьем году, когда он в тринадцать лет пошёл на таёжное озеро вместе с дядей и чудом остался жив, отделавшись, как говаривал дядька, лёгким испугом.
– Ехал грека через реку, видит грека в реке рак, – стал бубнить про себя
