бывших с нами, крепкой, черной, и пал на веки и голову, унутрь.
И увидели мы тако: вста выгон-луг, под вечер, на закате, обагренный красным и вооста на ём народ-смесь всех лет и годин, давних и сечашних. И восста основатель по поверию града нашего, разбойничек Тяпка Иаков и ходил как живой во всём обличьи и созывал всех из домов и гробов на гулянку. И был словно мо́рок ярмарька, издревня славныи зде Троицкие дни, когда всё в зелень и берёзки убиралось и цветило, рядясь на праздник.
И вспошёл народ мёртвый, что живой и живой въявь, вправду, и собра, все сбились по кучкам: оспода, бояри, власти перьвые и одуховеньство – в одноей, в другоей – купцы, хорожане, торговцы и духовенство вторыя сорта, начальство поплоше и ентилигеннцыи чины; дальше – рабы-холопы, слуги, служки, слобожане всех сортов и мужички; в четвёртоей – бабы и женьчины всех лет и стран Рассеи и сочады их. В пятой ж особ статья, особы котигория и особ сужет – о том буде сказ.
И зачался ярморо́к: – пошли карусели, хороводы, поплыли рели, вверх-вниз; забегали офени с сладкоежием, заносили сбитень, мёд и пиво. Задули в волынки, вдарили в бубен, засвистели и заклококотали певчие жалейки. И все стояли, по кучам говоря меж себя и смотрели зело10 друг в друга и обратно, – во всех проходящих, на весь Тяпкатань.
И встал среди них и в близь ко всем сам Тяпко, Яков. И взговорил слова́ смешные, лестные, грозные, издёвку-надсмешку, узывныи – всем разно. Ходил, ходил, ходил – говорил:
Говорил, говорил, говорил – и пел. И бысть обчее молчание там и благодать внимания.
И собрались тут так: восстал никто, как сам старый воевода Тяпкотаньский Хорь-Абралов князь. И владыко, архиерей первый, первый год монастыря, высокопреосвященный – высокий статный Шемон и Иегумен Поволакий – и со диаконы и инодиаконы всеми. Миколай Васильч Шишка, купец, ссыпщик во все страны11. Эншаков бакалейщик. Эх’иумнов, землевладелец и хлебник-мучник. Охгарков, кожевенник. И ещё: городничий Бер-Александр и капитан-исправник Взламанцев12. И ещё – болярин Тучка, Иоанн Аникитович, от коего Тучковы господа именитые и славные проистекли.
И ещё: господин Коломболомцев известный чудесник местный наш Брюс – звездочёт.
И грахв Худый, Друпетчинской вотчины13, Цулков Георгий Волександрыч, Одиенцовский и Земчузников14 – переводители болярства – в куче первой. И ещё, во вторые: граждане-Стюржины братья, трое, один – знаменитость на весь уезд захарин-лекарь, при всех окончательных смертных случаях зовомый; и ещё – Злозлесский, чех, дирехтор емназии муской15, и енспиктриса Взбучкова, Эльза Адольфьевна – и ещё Чудилины, Василиск и Павел, трактирщики складчики на весь уезд и воинской Державин16, и аптекарь Слабоздинский и второй Кицнер17, злотоочковый хахаль и погубитель женские души, и тела женския и девичья – зде – попровизор. И нотариус Ипатеков и нотариус старшой Болеволенский – и францюз-танцетмейстер Аети, Француаз Жаныч. И ещё Градской голова Заборозов Ефимлазрыч18,
