Земля, как всеобщая катастрофа обеспечена.
Так вот, мрачно шепнул Якобы Колечкин, обречено оглядываясь на невольного свидетеля их разговора ученого горца Джабраила, я открыл ужасное небесное тело, может, то самое, о котором говорил в свое время великий пророк Нострадамус. Царь-Ужас. Огромный астероид. Он летит прямо на Землю. Лоб в лоб. Мы летим к созвездию Геркулеса, а Царь-Ужас летит прямо на нас. Великий Нострадамус предрекал гибель всему живому на Земле в двадцать первом веке, но, может, все случится гораздо быстрее. Царь-Ужас. Я окрестил этот страшный астероид в честь ацтекского бога Тоутатеса, не без тайной гордости, а может, и не без тщеславия шепнул Якобы Колечкин. Если Тоутатес упадет посреди Атлантики, чудовищная волна накроет всю Европу, и уйдет далеко вглубь азиатского континента. Париж будет разрушен, не будет Испании и Португалии, Германии и Австрии, Франции не будет и Греции. Исчезнут с лица Земли Москва, Ленинград, Стамбул, Белград. В Америке глубокий Флоридский пролив сфокусирует волну прямо на Майами. Гигантская волна докатится до подножья Аппалачей. Возникнут тысячи извержений, пожаров, землетрясений. А потом с неба рухнет еще один обломок, потому что Тоутатес – двойной астероид. Дым и копоть на многие времена скроют солнце, на Земле наступит вечная зима, закопченные языки ледников медленно спустятся с гор в долины. Прежде зеленая планета опустеет и вымерзнет. Может, только несколько диких албанцев выживут в холодных горах.
Якобы Колечкин вздохнул.
Он не думал, что ему поверят.
Он находился в пароходном трюме, где в любой момент его могли безнаказанно (может, и по делу) убить.
Все мои вычисления спрятаны в Пулковской обсерватории, осторожно признался Якобы Колечкин. Никто их там не найдет. В специальном кабинете хранятся старые инструменты, с которыми работали еще царские астрономы Струве и Бредихин, там же хранятся мои вычисления. В письме, отправленном в ЦК ВКП(б), я ничего не сказал о своих бумагах. Хотел показать большевикам… – Якобы Колечкин подозрительно оглянулся на ученого горца. – Но не поверили…
– Ты точно надежно спрятал свои вычисления?
– Почему спрашиваете? – насторожился профессор.
– Если такие контрреволюционные документы попадут в руки твоему следователю, он добавит тебе лет двадцать.
– Но прокурор…
– А прокурор добавит.
Якобы Колечкин вздохнул.
Вообще-то он считал, что даже прокурор уже не имеет значения.
– Ты что, не веришь в прогресс? – удивился его отчаянию Джабраил.
– Я верю только в Тоутатес. А он неуклонно приближается к планете.
– Напрасно ты написал свое письмо именно в ЦК…
– Теперь я и сам понимаю…
Якобы Колечкин трусливо опустил глаза и вдруг спросил изменившимся голосом:
