Куку удалось посадить машину, не повредив ее. Он спланировал на длинный пологий склон холма. «Сопвич» поначалу ткнулся о землю колесами, потом подскочил на несколько футов, потом клюнул носом, а после этого резво покатился вниз, оставляя после себя две глубокие борозды. Плотный песок и мелкий вьющийся кустарник быстро остановили это дерзкое движение. Самолет не дополз всего десятка метров до подножия холма, где начинался ровный, как бильярдный стол, участок пустыни.
Несколько минут в девственной тишине наступающего вечера пилоты сидели молча. Потом второй лейтенант эскадрильи стащил с головы легкий кожаный шлем, сорвал с лица прилипшие защитные очки. И продолжал сидеть так – не оборачиваясь назад. Главный мастер сержант дрожащими руками поднял очки на лоб и уставился на затылок своего спасителя. В черных волосах Оливера Кука поблескивали ручейки седины. Потом они исказились, поплыли в сторону. И Кевин Барлоу торопливо размазал слезы по щекам…
– Мечтать не вредно, – сказал Оливер. – От этого, впрочем, и пользы никакой.
– Не скажи, – возразил Кевин. – Иногда мечты приводят к идеям, а идеи, в свою очередь, к открытиям.
– У тебя уже есть идеи? – ухмыльнулся Оливер.
– Пока нет. Впрочем… одна застряла в голове.
– Излагай, сделай одолжение.
– Мне кажется, я придумал, как добиться, чтобы колеса не зарывались в песок при разбеге.
– И как же?
– Нужно сделать что-то наподобие противокапотажных лыж. Понимаешь? Шасси можно будет вообще снять. Разбежимся по песку, как по снегу!
– Молодец! – похвалил Кевина Оливер. – Хорошо придумал. Только я об этом знал еще тогда, когда мы садились.
– Ты пилот, тебе и знать лучше меня, – совершенно не обидевшись, ответил Кевин. – Может быть, ты уже придумал, из чего их сделать?
– А ты?
– Я придумал: нужно отодрать часть фанеры от фюзеляжа, например, между нашими кабинами. Мне кажется, этого хватит. Ну, привяжем понадежнее…
– Ты прав, – согласился Оливер. – Идея хорошая.
– Так давай займемся этим немедленно! – Кевин встретился взглядом с Оливером. – Ладно, завтра с утра, скоро начнет темнеть.
Штурман отвернулся и задумался.
– Мне нравится твой энтузиазм, – сказал Оливер. – Честно признаться, когда ты пришел в эскадрилью, мне показалось, что…
– Договаривай!
– Показалось, что ты – слабак.
– Спасибо за откровение. – Кевин снова повернулся к пилоту. В лучах заходящего солнца смуглое лицо Оливера казалось бронзовым. – Только знай, что я в авиацию пошел отнюдь не случайно. Мне с детства нравилось небо, и картинка из какого-то журнала с английским самолетом висела на стене в моей комнате.
– Наверное, это был «Таблоид»?
– Нет, «Фарман-Авиага».
– Знаю, стойки в коробке крыльев были
