на пальце выступила кровь. Зато теперь он бежал быстро и остановился только под лиственницей с перепутанным, неправильным расположением ветвей. Такую все называют вихоревым гнездом. Под лиственницей, осыпавшей землю солнечными рыжими иглами, выбивался из-под земли прозрачный ручей. Если на Большое копье насадить острый широкий наконечник чужих, подумал Хеллу, припадая к дохнувшей холодком воде, можно смело выходить против самого большого, против самого тяжелого холгута. Даже если его поведет сам Господин преследования, можно не бояться и выходить навстречу. Много будет вкусного мяса, жира.
«…и эти апотропические руки…»
Рука охотника легла на каменный топор.
Перевернувшись через плечо, он нырнул в чащу.
Сердце Хеллу билось часто и гулко. Он торопился. Он чувствовал ужасное дыхание Господина преследования, чье мерзкое отражение время от времени мелькало в колеблющейся воде. Живые мясо и жир неуклонно, неутомимо откочевывают на юг, а в лесу появляются Дети мертвецов. Они сбивают олешков с привычных троп. Одежда на Детях мертвецов легкая, нигде не коробится, лбы схвачены ремешками, вырезанными из росомашьих шкур. У каждого за поясом пучок тонких стрел, блестят наконечники длинных копий. Никто не назовет Детей мертвецов оборванцами. Это они, увидев Людей льда, дивятся: «Одежды ваши чем пахнут?»
Хеллу провел пальцем по находке.
Наконечник тонко зазвенел и пустил луч света.
Когда-то старая женщина Эйа жила в чужом племени. Так получилось. Рассказывала, что Дети мертвецов пользуются топорами, которые рубят самый плотный камень. А в некоторых теплых местах они бросают в землю зерно, чтобы потом вернуться и съесть выросшее. Если много вырастет, не надо ловить олешков. Как медведи, сосут зерно. Если много такого вырастет, не надо ссориться из-за обсидиановых пластин.
Хеллу вздрогнул от негромкого свиста.
Но обернуться не успел.
Схватили.
Все пахло незнакомо и остро.
Как огромные перевернутые корзины, под которыми можно переждать непогоду, торчали чужие жилища над треугольной осенней поляной. Боль от удара сломила Хеллу. Он помнил, как его ударили, повалили в траву, но не помнил, как тащили к чужому стойбищу.
Боль вернулась, и он инстинктивно закрыл голову руками.
Но никто на него не нападал. Никого рядом не было. Тогда он осторожно прильнул к щели в плетеной стене. Недалеко от входа дымил небольшой костер, пахло берестой. Молодая красивая сидела перед костром на мягкой брусничной кочке. Волосы зеленые, как осока.
«…дыша духами и туманами…»
Однажды Хеллу видел такую женщину.
Даже спросил её: «Ты что умеешь делать?»
А та женщина не ответила. Она только повернулась, и запах был приятный.
Теперь росомашья с матовым блеском шкура с долгой желтой полоской по спине
