Переселенка, или Крестьянская жизнь. Хайнер Мюллер

      А сало, значит, возвращаешь?

      Он что, не взял его? Сказал, что мало?

      Похоже, он подарков не берет.

      Да он же ненасытная утроба,

      Он целый округ обобрать готов,

      Ведь у него же семеро детей,

      И каждый год жена опять рожает.

      Я говорю о новом. Твой-то сел.

      А новому ты предлагать не стал?

      Он спрашивал тебя, с каким ты делом?

      Что ты сказал?

      Стал плакаться в жилетку.

      Сказал, что бургомистр наш слишком левый,

      Что топчет беспощадно кулаков,

      Что он к переселенцам слишком добр

      И к тем, кто землю получил недавно.

      Вот как? Отлично. Что же он?

      Смеялся.

      А что потом?

      Я стал его стыдить,

      Что он смеется над чужим несчастьем.

      И что же он?

      А он мне обещал

      Усовестить тебя и успокоить,

      Сказать, чтоб палку не перегибал.

      Ты, дескать, хочешь сделать все как лучше,

      Но в лихорадке классовой борьбы

      Политику неверно понимаешь.

      Союз с крестьянством надо укреплять.

      А дальше?

      Дальше я его просил,

      Чтоб с должности они тебя убрали.

      Ну, это явно слишком. Что же он?

      А ничего. На дверь мне указал,

      Поскольку он спешит на заседанье.

      Я слышал, уходя, как он хохочет.

      Ну хорошо.

      По-моему, не очень.

      Я ною, жалуюсь, чуть не рыдаю,

      Стараюсь что есть сил пролить слезу,

      Он все глотает, большевик поганый,

      Ему по вкусу это представленье,

      И тут же он в глаза смеется, гад.

      Ведь он же без штанов ходил, а я

      Чуть-чуть не стал хозяином именья

      Размером с округ – там, на Украине.

      Я, может, гражданин почище прочих,

      Кто лезет в государственный карман.

      Мне государству не впервой служить,

      Всегда смогу начальству пригодиться –

      Пусть и оно приличия блюдет.