слышал подобные обличительные речи тысячи раз, только с противоположным адресом. На планерках в газете, рупоре городского начальства, с той же непримиримостью клеймили краснобаев, казалось бы, полностью себя дискредитировавших в 90-е, почти захлебнувшихся в вылитых на них помоях, но выживших, отдышавшихся и теперь смеющих что-то вякать. Да как их только Кремль терпит, грантоедов!
«Нужен выпад – резкий, разящий, убийственный. Сделаешь?»
Олег покачал головой.
«Тогда извини, но в таком виде этот материал в нашем журнале опубликован не будет».
«Не вопрос. Нет, так нет».
Редактор снял очки, выхватил из рукава пиджака платок и стал протирать стекла:
«Олег, мне известно, где ты работаешь. Представляю, как тебе непросто среди чинодралов и подхалимов, и тем не менее ты остаешься лояльным режиму. Соглашусь, у каждого из нас свои резоны, свой предел прочности, но нельзя прогибаться до бесконечности! И все же я не сужу и не осуждаю, и уговаривать тебя, прельщать двойным гонораром не собираюсь, я лишь спрошу еще раз: внесешь правку?»
«Нет».
«Почему?»
«Лень».
«Ну, знаешь…»
«Я знаю, что этот материал – такой, какой есть, – возьмут другие, на вашем журнале свет клином не сошелся. Возьмут, и ты это тоже знаешь».
«Да, – вынужден был согласиться редактор. – С принципами сейчас не очень, а ты «золотое перо», умеешь подать товар лицом. За то и ценим».
«Мерси за комплимент. Так я пошел?»
«Куда?! Ишь, намылился. Сиди!»
«Сижу», – Олег был сама покладистость.
«Вот и сиди. Ладно, очерк твой мы берем.
«Но чтобы без отсебятины: не вычеркивать, не дописывать».
«Обижаете, товарищ спецкор, мы в мухлеже не замечены».
«Это я на всякий случай. Любое правило когда-нибудь нарушается. Так вот чтобы не на мне споткнуться».
«Тоже мне… кочка. Ты лучше скажи, как подписывать будешь? Своим именем?»
«Я похож на самоубийцу? Или мне моя работа не дорога? Псевдонимом».
«Трусишь! – уличил и даже обрадовался собеседник. – А как же принципы?»
«Я о них даже не заикался. Это твоя прерогатива: ум, честь, совесть. А я просто ленюсь. И ничего больше и краше».
«Выкрутился? – Редактор водрузил очки на переносицу. – Хороший ты парень, Дубинин, но я бы с тобой в разведку не пошел».
«Я бы с тобой тоже».
Через неделю статья о бомжах с мусорного полигона была напечатана и даже вызвала нешуточную дискуссию среди слушателей радиопрограммы редактора-ведущего. Тот ее умело срежиссировал, очертил полярные мнения, столкнул спорщиков лбами, а в заключительном слове отважно бросил обвинение власть предержащим: доколе?
Вместе с тем по отношению к Олегу он повел себя порядочно: текст остался
