Или вы предпочитаете это, как его… в-виски? Вы же американка…
– Спасибо, я ничего не хочу, – уже встревоженно сказала Беба, не сводя с него глаз. – Послушайте, Херардо, у вас какая-то неприятность?
Жерар покачал головой, скривив губы, и отмахнул свисающие на лоб волосы.
– Что вы… мадемуазель Монтеро… – пробормотал он, свалившись в кресло рядом с уставленным бутылками столиком. – Впрочем, мы же перешли на «ты», у меня совсем вылетело… Не обращай внимания.
Он неторопливо вытянул полстакана золотистой жидкости и, поморщившись, принялся задумчиво жевать ломтик лимона.
– Ты говоришь – неприятность, – усмехнулся он, выплюнув корочку. – Что ты, моя кошечка… У меня огромная удача! И я ее праздную… уже второй день. Или третий?
Беба натянуто рассмеялась и присела на край дивана.
– Я за тебя рада, Херардо… если у тебя и в самом деле удача. Но только мне кажется… Херардо, может быть, тебе хватит? – робко спросила она, когда он опять взялся за бутылку.
– Чеп-пуха… нонсенс, как говорит Аллан. Сейчас мы выпьем вместе – за мою колоссальную удачу… Рекомендую, Беба, – настоящий «кордон блё»… лучший из французских коньяков. Пр-рошу!
– Нет, Херардо, я же сказала…
– Мадемуазель… – Жерар прикрыл глаза и поклонился, едва не свалившись с кресла. – Не смею настаивать. Ваше драгоценное здоровье…
– Спасибо, – прошептала Беба, глядя на него уже со страхом.
Жерар выпил и трясущимися пальцами разорвал пополам кружок лимона.
– Итак, у меня удача. Ты не хочешь меня поздравить? Ну да, ты же еще не знаешь, в чем дело…
Он покачал головой, жуя лимон.
– Дело в том, что я теперь богат… как сорок тысяч крезов. А это главное в жизни, не так ли? – Ты купила себе шубку?
– Нет еще…
– И не надо. Через месяц я куплю тебе горностаевую мантию. Знаешь, такую, с хвостиками. – Он клюнул носом и повертел в воздухе пальцами, по-видимому желая изобразить хвостики горностаев. – Устраивает тебя?
– Да, – растерянно улыбнулась Беба, стараясь попасть ему в тон. – То есть, я не знаю, в ней, пожалуй, неудобно ходить? Будет путаться в ногах, она ведь длинная.
– Укоротишь – по моде, – решительно сказал Жерар. – Да, так что я хотел…
Он на минуту прикрыл глаза, и Беба похолодела: его мертвенно-бледное лицо с трехдневной рыжеватой щетиной на щеках вдруг представилось ей мертвой маской.
– Херардо! – вскрикнула она испуганно. – Тебе нехорошо?
– Нет, напротив, – пробормотал он, с усилием открывая налитые кровью глаза. – Что ты… Я же тебе сказал – мои дела идут просто замечательно… как никогда.
– Конечно, Херардо, я верю. Приготовить тебе крепкого кофе?
Жерар что-то промычал, отрицательно мотнув головой.
– Никуда не ходи, – сказал он спустя минуту. – Нам нужно..,
