Мне легче читать на их лицах, тогда как женщины сбивают меня с толку.
– Так и должно быть, милый, – со смехом проговорила миссис Карр.
Карты неожиданно начали ложиться в поистине невозможных сочетаниях мастей, и игра приняла азартный характер. Однако Норман не в силах был сосредоточиться, а потому Соутелл, бывший его партнером, допускал промах за промахом.
Норман прислушивался к беседе женщин за соседним столиком. Его неугомонное воображение настырно выискивало скрытый смысл в самых невинных замечаниях.
– Обычно вам везет, Тэнси, а сегодня у вас словно что-то разладилось, – произнесла миссис Карр. Что она имела в виду?
– Не везет в картах… ну, вы знаете.
Как миссис Соутелл собиралась закончить фразу? Повезет в любви? Повезет в ворожбе? Полнейший бред!
– Тэнси, вы дважды подряд пропустили взятку. Будьте внимательнее, не то мы догоним вас.
Какое значение может иметь слово «взятка» в лексиконе миссис Ганнисон? На что она намекает? На отказ от колдовства?
– Милочка, – пробормотала миссис Карр, – мне бы очень хотелось знать, какие у вас козыри и что вы замышляете.
Резиновая линейка, черт ее побери! Вот в чем беда воображения. Если мерить резиновой линейкой, слон будет не больше мыши, ломаная и кривая будут одинаково прямыми. Норман попытался обратиться мыслями к шлему, который разыгрывался на мужском столе.
– Наши дамы рассуждают о бридже как знатоки, – проговорил вполголоса Ганнисон.
Наконец все поднялись. Ганнисон с Карром, оживленно обсуждая подробности роббера, вышли в холл последними. Норман вспомнил, о чем хотел спросить миссис Ганнисон.
– Гарольд говорил мне, что вы много снимали того каменного дракона, или кто он там, на крыше Эстри. Знаете, он располагается прямо напротив окна моего кабинета.
Миссис Ганнисон как-то странно взглянула на него, потом кивнула:
– По-моему, одна фотография у меня с собой. Да, она была сделана около года назад.
Порывшись в сумочке, она протянула Норману помятый снимок.
Норман невольно вздрогнул. Бессмыслица какая-то! Вместо того чтобы помещаться посередине гребня или внизу его, дракон на снимке восседал чуть ли не на самом верху. Что же все это значит? Шутка, растянувшаяся на несколько недель? Или… Его рассудок взбрыкнул, словно норовистая лошадь. Однако… Eppur si muove.
Норман перевернул снимок. На обороте его красным карандашом было нацарапано что-то неразборчивое. Миссис Ганнисон забрала фотографию, чтобы показать ее остальным.
– Ветер воет, как заблудшая душа, – сказала миссис Карр, запахивая пальто, когда Норман открыл перед нею дверь.
– Судя по разговорчивости, женская, – прибавил со смешком ее супруг.
Гости удалились. Обняв мужа, Тэнси проговорила:
– Я, должно быть, старею, Норм. Сегодняшний вечер не был испытанием, и даже вампирские замашки миссис Карр не задевали
