несколько минут наедине и тихонько шагнула обратно в сторону кухни, но господин Николас окликнул меня:
– Ну же, Алиана. Или тебе нечего спросить?
Глава 5
Кровь прилила к щекам, мысли лихорадочно заметались в голове. У меня было множество вопросов и странная уверенность в том, что ни на один из них я не получу честного ответа. Я чувствовала себя маленькой глупой мышью, которую матерый кот пригласил на званый ужин, вдоволь до того наигравшись.
И все же я пересилила страх.
Окинула себя придирчивым взглядом. Тонкий халат, пусть и длиной до пола, выглядел фривольно для беседы с мужчиной, а завязанный на манер банта пояс навевал ассоциацию с подарочной лентой.
Как будто гостья готовилась стать главным блюдом на праздничном столе.
«К черту!» – решила я и вошла.
В кабинете пахло табаком и кожей. Господин Холд сидел на темно-зеленом диване в углу комнаты и задумчиво вертел в руках бокал со льдом и чем-то бурым на дне.
– Ты очень напугала меня сегодня, девочка, – заметил мужчина и рукой указал мне на кресло напротив. – Садись, – приказал он, и я послушалась.
Присела на краешек, отмечая гладкость дорогой кожи под рукой, бросила взгляд на зеркальную дверцу, вероятно, бара и на отражение теперь уже пустого коридора в ней.
А затем прямо посмотрела на господина Николаса.
– Спрашивай, – небрежно разрешил он и сделал глоток.
– Зачем вы удочерили меня? – не стала я разводить политесов.
Холд недовольно поморщился.
– Алиана, – укоризненно покачал он головой, – не заставляй меня разочаровываться в вашем пансионе. Говорить прямо – немыслимо при императорском дворе.
– Я никогда не мечтала о дворцовой жизни, – упрямо ответила я.
– До весны ты как раз успеешь пересмотреть свои желания.
– И даже то, что Бонкам запрещено являться ко двору, не станет мне помехой?
– Не только ко двору, но и покидать Эдинбург, – поправил меня Холд. – Но это и есть ответ на твой первый вопрос, – усмехнулся мужчина. – Ведь ты больше не Бонк, тебя это не касается.
Наверное, я слишком устала, перенервничала и была чересчур возбуждена, потому что не смогла сдержать сарказма.
– Да вы моя крестная фея! – зло процедила я. – Осталось получить хрустальные туфельки и бежать на свидание с принцем. Жаль только, в полночь карета превратится в тыкву! – резко поднялась с кресла.
Полы халата распахнулись, открывая ноги.
– Сядь, – тихо сказал маршал, и что-то в его голосе заставило меня беспрекословно выполнить приказ. – Твои родители, Алиана, просили забрать тебя еще в мой первый приезд в Эдинбург. Тогда я решил, что отрывать маленького ребенка от семьи было бы слишком жестоко, но теперь жалею об этой уступке собственной совести. Вы похожи на норовистую кобылку, –
