это условие назвала, чтобы усложнить задачу и отвратить Никиту от этого мракобесия. Но за год он трех малюток из поездов приволок. Давал им леденцы с сильным снотворным, чтобы не кричали в момент похищения.
– Откуда вы знаете? – побледневшие губы Лены дрожали.
– Так я сам это снотворное для него смешивал, – хмыкнул доктор. – У нас в деревне Никите никто перечить не отважится. Разве что Игнат, у них вечный спор о дележке денег за торговлю. Но даже Игнат против него не попрет. Банда у рыжего лютая, вмиг зароют в оврагах…
– А где девочки? – перебила Лена.
– Никита их на цепи держит, в заброшенном загоне для овец. Тут раньше совхоз был… Вашей дочке повезло больше остальных, мучиться не придется. До полуночи она не проснется, так что даже не почувствует, как ей гордо перережут. Умрет во сне.
– Я спасу Ирочку! Пустите, не то закричу!
Она осеклась, понимая, как нелепо звучит эта фраза. Даже если в больнице и есть кто-нибудь, он наверняка не услышит. А услышит, так не сунется.
– Ну, закричите вы, а что это изменит? – спокойно сказал доктор, подходя к кушетке. – Вам не повезло, что у дочки оказались рыжие кудри. В отца? Вы-то блондинка, или краситесь?
– Доктор, да как вы можете такое говорить…
– Давайте на чистоту. Девочка ее возраста может умереть от тридцати разных болезней, причем там зачастую очень мучительно все протекает и для малышей, и для родителей… Всякое бывает. Я вот тоже, знаете ли, родился в семье глухонемых, но сам при этом разговариваю. Впервые заговорил в восемь лет. Услышал звуки, которые произнес, испугался. Но все решили: повезло. В шестнадцать лет выпили мы с приятелем паленой водки. Дружок наутро помер, а я ослеп на один глаз. Второй тоже стал хуже видеть, и я остался слепым в деревне глухонемых, представляете? Сбежал отсюда, отучился в медицинском, да и вернулся. Потому что только здесь я чувствую, что хоть в чем-то лучше других. А в городе я хуже всех, и мне не уставали об этом напоминать. Все эти обидные прозвища! Штопаный крот. Слепень. Размечтался, одноглазый… Вы, нормальные люди… Давайте я сделаю укол, и вы поспите, пока все не кончится. Поработайте кулачком. Нет? Тогда перетянем…
Доктор склонился над ней с петлей из серого жгута. Лена нащупала на столике у кровати большую бутылку физраствора и обрушила ему на голову. Вскочила на ноги и тут же села. Голова пошла кругом, в глазах потемнело. Успокоительное начинает действовать. Через пару минут она отключится. Надо что-то придумать. Но что? Мысли уже путаются…
Сейчас бы выпить энергетик, чтобы взбодриться. Или кофе пару литров. Но где же его взять? Лена снова встала, держась за ширму, подошла к шкафу со стеклянными дверцами. Так, что здесь… Надписи на коробках с лекарствами расплывались, но все же удалось сфокусировать взгляд на коричневых ампулах. Адреналин! То, что доктор прописал…
Пальцы стали ватными и не слушались. Лена поднесла
