им всем фитиль, – подзуживал Ивана захмелевший Кляев. – Раз у нас белая горячка, то и вести мы себя должны соответственно. – При чём тут белая горячка, – отмахнулся Иван. – Нет, брат, шалишь, это вызов на творческое состязание. Дуэль интеллектов. Буйство фантазии. Врёшь, Царевича голыми руками не возьмешь!
– Вот я и говорю: как они, значит, с нами, так и мы с ними. – По-твоему, надо на пустырь идти? – слегка опамятовал Иван. – А почему бы и не сходить? – пожал плечами Васька. – Можем мы перед сном погулять в своё удовольствие? Пойдём на пустырь в двенадцать часов, тем более что до него рукой подать.
Из этого вскольз сделанного предложения Царевич заключил, что Кляева всё-таки гложут сомнения. У самого Ивана сомнений практически не осталось, но, как человек просвещённый и гуманный, он должен, безусловно, помочь своему суеверному и впечатлительному другу.
– Ладно, – решительно рубанул ладонью воздух Царевич. – Пошли.
Ночь выдалась ветреной и лунной. Дождь прекратился, но под ногами чавкало и хлюпало. А уж когда сошли с тротуара, то и вовсе едва ли не по щиколотки утонули в грязи. До пустыря была добрая сотня метров по земле, которая со дня творения не знала, что такое асфальт. Царевич скользил и спотыкался, то и дело теряя ориентацию в слабоосвещённом пространстве. Зато Кляев чувствовал себя здесь, как рыба в воде, и уверенно вилял меж железных гаражей и погребов, нарытых старательными гражданами в обход грозных постановлений властей. Царевич больно ударился коленом о торчащую из земли железяку и взвыл в полный голос. Иванов вой не пропал втуне, с разных концов пустыря ему вразнобой ответили бродячие собаки. Царевичу стало не по себе. Нечистой силы он не боялся, но злобные псы могли чего доброго покусать добродушных прохожих, вздумавших вторгнуться в их владения в неурочный час. – Есть здесь одно местечко, – прошипел Кляев. – Мы там будем как у Христа за пазухой.
До безопасного местечка пришлось ещё минут пять месить грязь ногами, подрагивающими от напряжения. Царевич похвалил себя за то, что предусмотрительно обул резиновые сапоги, а больше хвалить себя было не за что, поскольку только законченный идиот мог среди ночи отправиться на забытый Богом пустырь ради сомнительного удовольствия заработать простудное заболевание с возможным прострелом в поясницу. Ибо свежий осенний ветерок чувствовал себя на пустыре более чем вольготно, и Царевич, разгорячившийся было после выпитой водки, очень быстро осознал, что погодные условия ныне гораздо хуже, чем он о них думал. Даже застёгнутая на все замки куртка не спасала, увы, охотника за привидениями от сырости и холода.
«Безопасное местечко» оказалось канализационным колодцем, от которого к тому же пованивало то ли псиной, то ли еще чем-то, того же уровня ароматности. Царевич, было, заартачился лезть чёрт-те знает куда, но Кляев уже нырнул под землю и шипел оттуда рассерженным селезнем. Спускаться в городскую клоаку было глупо, но стоять на ветру ещё глупее, а главное холоднее. Иван, поругиваясь сквозь зубы, начал
