Ванька, на лавку, поиграй мне на ложках, да не стучи сильно – не горох молотить пришел. Играй тихонько, как птичка воркует, а я думы думать буду. Так-то мне сподручней. Начинай!
Мальчик примостился на кончике лавки, достал из-за пояска ложки деревянные и тихонько стал настукивать незатейливую мелодию. Малый еще, а уже большой умелец. Талант от отца достался, именитого ложечника. Царь прикрыл глаза. Перед ним поплыли видения жизни…
***
«Пятьдесят три года – рази старость? Могу еще детей иметь, но боли… Лекари помогают мазями да притираниями токо на время. Обматывают ноги лопухами с подорожником да еще какими-то мудреными травами. Легчает ненадолго, колени с тяготой гнутся, на пятки не наступь – боль до головы пронзает. Ходить по палатам тяжко, на улицу и вовсе боязно. Тело потеряло проворность, опираюсь то на посох, то на челядь. Бояре разные думки думают, когда немощного царя зрят. Негоже так-то на глаза людям казаться. С каженым днем все тяжелей. Как выдюжить? Челядь молчит, за спиной не балакает – боится, в глазах сочувствие. Пусть зараз молятся за мое здоровье – сами целей будут. Предательств не люблю и никому вовек не прощаю…
В зеркало иной раз глянуть страшно – смотрит оттуда седой дряхлый старик. Власть немощному удерживать все трудней. Бориска Годунов, аки зверь, сторожит каженый мой день. Не дождется, не сядет на царство. Не хочу его, ворога, видеть на троне российском. За Рюриковичами титул царский останется! Федор, сынок младший – он царем будет, кровь родная. А там Дмитрий подрастет, надёжа-сын.
Богаты и крепки хоромы царские.
Да не всяк видит, как тяжело жизнь в них катится. Отец рано преставился. И пришлось мне принять правление в три года, младенцем-несмышлёнышем. Через пять лет господь и маменьку призвал. Бояре-аспиды помогли ей на тот свет отправиться – отравой извели. Кто ж захочет делить власть с женой царя покойного – дитё-то к делам не допускалось. В восемь лет сиротой меня оставили, злыдни. Запомнил я смерть матушки отравленной надолго – отыгралась она боярам после.
За грехи свои сполна получили.
Длинным именем нарекли меня родители при рождении: Тит-Смарагд-Иоанн Васильевич Рюрик. Рюрик по линии отца – великого князя Василия III. Маменька Елена вышла из литовских князей Глинских. Бабушка по отцу, Софья Палеолог, из рода византийских императоров. Сильна была внутренне не по-женски, грамотна, сметлива. Сила ее моему отцу досталась, а через него мне. Она первая принялась Москву в камень отстраивать. Двуглавый орел династии Палеологов стал гербом всея Руси. По заветам Софьи, я, Иоанн lV, впервые показал ворогам символ самодержавия на Руси – короновался шапкой Мономаха с крестом христианским. За победами деда Ивана III стояла тоже Софья Палеолог, вдохновляла его на прирастание Руси новыми землями. Умна была, упорна и отважна. Зависть за ней следом ходила, под ногами мешалась.
