я.
– А вы, наверное, ему не давались на процедуры! – рассмеялся Роман.
– Ага, отдалась вся, как девственница… его молодому ученику-садисту, там весь персонал больницы два месяца слушал мои вопли, и бабушки-санитарки мне слезы вытирали, когда этот фашист без наркоза манипуляции проводил.
Рома смеялся… И не смешно! Он аккуратно обрабатывал мне нос, я такая злая была на того садиста, что даже поскулить забыла. Но мне не было больно.
Закончили. Рома посмотрел с хитрой улыбкой.
– Завтра назначаю вам свидание. Приходите в больницу в восемь утра!
И тут меня осенило…
– А можно я останусь тут до завтра? А утром после процедуры домой пойду.
– Хорошо, – ответил он и снова улыбнулся…
Не дай бог подумал, что из-за него. Но все просто, к восьми утра я не встану… Сегодня еще посидим с девчонками, им тоже завтра домой. Глядишь, что-то новое произойдет за вечер.
Девичник
Вечер пятницы коротали с девчонками. Я смотрела биатлон – выигрывала моя любимая итальянка, и я орала от радости на всю больничную кухню. Девчонки рисовали. Отмечалось двадцать третье февраля, и врачи еще днем ушли куда-то с коробками пиццы.
Кстати, должен был прийти мой анализ крови. Интересно, не забыл ли Рома? Тут ведь конвейер. Так уж всегда получается, что за всеми моими врачами нужен глаз да глаз.
– Смотри, смотри – твой пошел! Вон, с колой и пиццей! Иди догоняй, может, угостит!
Девки смеялись и толкали меня локтями в бок. На смех пришла медсестра и выгнала нас с кухни, мы отправились в холл. Там наблюдать за Ромой оказалось еще удобнее.
Моя группа поддержки – просто шпионы мастер-класса, девчонки докладывали каждый день, кто ему что сказал, советы давали, у меня уже уши опухли. А для них, похоже, это была какая-то игра, роли в которой им очень нравились.
Сели в холле, завели типичный бабский разговор… Рома шел обратно по коридору, когда девчонки выдали какую-то очень смешную шутку, и за его спиной раздался наш оглушительный хохот… Рома, не обращая внимания, скрылся за дверью ординаторской.
Теперь мне стыдно… так глупо вели себя, как школьницы. Сама бы никогда так не сделала. Он, наверное, таких шуток видел и слышал миллионы. Реально стыдно. Тухлая больничная игра – обсуждать мужиков-врачей, злюсь на себя, что повелась.
Внезапно открылась дверь, Рома высунул на секунду голову и увидел, что мы еще в холле. Но уже не отступить, и он мимо нас пошел к комнате отдыха врачей. Я встала, сделала шаг навстречу и спросила про анализ. Рома был уставший, очень заметно… но пытался улыбаться.
– Давай с анализом завтра, ладно? Все принесу, расскажу… сегодня устал очень, операция со скорой была.
Мне опять стало стыдно, я пожелала спокойной ночи, вернулась к подругам:
– Ну-ка, заткнулись быстро!
Мы притихли и уже собирались расходиться, когда дверь открылась, и снова вышел
