style="font-size:15px;"> Сэм не могла понять, зачем она это делает. Изабелла была богаче, чем кто-либо из ее знакомых.
– Это не я богатая, а мои родители, – часто повторяла Изабелла, что было лишено смысла в глазах подруги.
Сэм предложила найти подработку на кампусе, если ей хотелось заработать. Изабеллу это предложение, казалось, ошеломило.
– Мне понадобится год, чтобы заработать столько, сколько я получаю сейчас меньше, чем за месяц. К тому же, дело не только в деньгах. Я делаю это, чтобы поделиться тем, что у меня есть, с кем-то другим. Вроде как кровь сдать. Только, очевидно, донорство яйцеклеток – гораздо бо́льшая жертва.
Изабелла рассказывала всем, кто ее слушал, насколько она бескорыстна.
Соседками по комнате девушки стали совершенно случайно. Поначалу они друг друга терпеть не могли. Но к тому моменту, когда нужно было решать, с кем жить второй год, все же остались вместе по обоюдному согласию. Сэм раньше думала, что Изабелла – истеричка, но теперь она эту истеричку полюбила.
Возможно, она стала донором яйцеклеток по той же причине, по которой делала большинство вещей. При любой возможности Изабелле требовалось заниматься чем-то захватывающим, экстремальным, что раздвигало бы рамки ее обычной жизни. Сэм никогда ей на это не указывала. Их дружба строилась на взаимном принятии. Подруги поддерживали решения друг друга, какими бы глупыми они ни были. Так что Сэм не говорила, что если все пойдет по плану, то родившийся ребенок будет наполовину Изабеллы. Изабелла, в свою очередь, не комментировала отношения Сэм с Клайвом. Остальные подруги дали ей понять, что считают их странными. Они либо задавали кучу вопросов, либо никогда не упоминали его в разговоре.
Изабелла сама предложила провести четыре следующие ночи в комнате Лекси и Рамоны напротив. Рамона едва ли появлялась в общежитии. У ее девушки была комната в модном доме на Рид-стрит, поэтому ее кровать всегда пустовала. И все-таки Изабелла добровольно жертвовала своим комфортом.
Сэм считала минуты до этих ночей наедине с Клайвом, но теперь, когда он уже практически был здесь, ей казалось, что она будет скучать по Изабелле. Это как с Гилом. Когда она с ним сидела, то только и мечтала, чтобы он поскорее заснул, и она смогла бы сделать домашку или посмотреть телевизор. Но как только малыш засыпал, ей хотелось его разбудить и наслаждаться его компанией.
В восемь пятнадцать Изабелла стояла в переполненном холле, разливая сангрию из мусорного ведра по красным пластиковым стаканчикам, используя кружку с надписью «А как бы поступила Бейонсе?» в качестве черпака. Она покачивалась под музыку, прикрыв глаза, и отхлебывала сангрию прямо из кружки, когда думала, что никто не смотрит.
Сэм смотрела на нее, потягивая пиво, и иногда бросала взгляд на часы, как будто могла пропустить приезд Клайва.
Еще год назад, только услышав музыку, доносящуюся с такой вечеринки, она бы мечтала на ней оказаться. Но сейчас это казалось бессмысленным. Такая же проходила в прошлую пятницу, и в позапрошлую. В десять тридцать они спускались на настоящую,
