фыркнула Шарлотта.
На следующий день Элизабет перевела ей нужную сумму, уже сомневаясь в правильности своего решения.
На сберегательном счете хранилось чуть больше трехсот тысяч долларов – когда она о них думала, то чувствовала защищенность и гордость от того, что скопила их сама. Почти всю эту сумму она перевела сестре.
Чтобы успокоиться, она напоминала себе, что дала их в долг. Но прошло два года. Контракт так и не был подписан. Каждый раз, когда Элизабет про него спрашивала, Шарлотта заверяла, что они обсуждают последние детали.
В моменты особенного уныния Элизабет просматривала каждый комментарий под постами сестры в социальных сетях в попытках найти хоть какие-то зацепки, подсказывающие, когда сделка будет совершена.
Тем временем Шарлотта занимала еще больше. Суммы были по большей части небольшими, но они накапливались. Счета за машину, жилье. Чек в ресторане на триста долларов, когда ее кинул какой-то придурок, не заплатив после того, как они поругались.
Когда она соглашалась одолжить ей деньги, Элизабет понятия не имела, что Эндрю собирается увольняться. Его зарплата покрывала их расходы на проживание, ЭКО, да на все, честно говоря. Когда они съехались, она продала свою однушку, и они вместе купили квартиру в Бруклине, оказавшейся отличной инвестицией. Новый дом им удалось купить сразу же на деньги с продажи квартиры.
Но жить в принципе дорого.
Сейчас они оба не слишком хорошо зарабатывали. Элизабет переживала из-за денег так, как не случалось с тех пор, когда она отказалась брать их у отца. Сумма на сберегательном счете стремилась к нулю с каждым ужином не дома, с каждым походом за продуктами – об этих расходах ей даже не приходилось особенно думать, когда Эндрю трудился на прежней работе.
Он не имел ни малейшего представления о стоимости их жизни. Не представлял, сколько за эти годы она потратила на постельное белье, ковры, мебель, посуду – все то, из чего складывается уют в доме.
Они привыкли к определенному образу жизни. Элизабет не могла отказаться от органических ягод, фермерских яиц с омегой-3, хорошего кофе, экологичного средства для мытья посуды, стоившего в три раза дороже обычного. Даже если бы она от всего этого отказалась, такие разительные перемены могли бы навести Эндрю на подозрения.
Элизабет давно ничем не баловала себя. Когда закончилась ее дорогая уходовая косметика из Блумингдейла, она заменила ее кремами и сыворотками из ближайшей аптеки. Вряд ли они работали хотя бы вполовину так же, но, возможно, ей просто так казалось. В прачечной у нее висело неношенное дорогое платье с биркой. Она берегла его на крайний случай, если вдруг ей понадобится надеть что-то новое, то, что она больше не могла себе позволить.
Элизабет сказала сестре, что у них мало денег. Но добавила, чтобы та все равно к ней обращалась при необходимости. Но нужды Шарлотты все не заканчивались. Элизабет так и не рассказала Эндрю о долге. Он думал, что у них есть сбережения на черный день, что они себя обезопасили. Она оправдывала
