на него и горько рассмеялась.
– Ты описал почти что меня саму, – удивленно сказала она. – Я тоже была несносной женой.
Произнося эти слова, она была убеждена в их истинности.
– Я не разговаривала с ним о его душевном состоянии, хотя понимала, что он мне изменяет. Я просто ему мстила, я мстила много месяцев, вместо того чтобы сказать за что. Он, естественно, ничего не понимал.
Официант спросил, не хотят ли они что-нибудь еще, и Джимми посмотрел на часы.
– Может быть, зайдем еще куда-нибудь и выпьем? – спросил он.
Анника вдруг вспомнила, что в половине седьмого утра у нее самолет в Малагу.
– Черт! – воскликнула она и тоже посмотрела на часы. – Я же еще не собралась.
– Ты куда-то едешь?
– Я должна быть в Арланде в половине пятого утра.
– Можно подумать, что ты не имеешь ни малейшего представления, что тебе надо взять с собой, – безмятежно заметил Халениус.
– Да, спасибо тебе за ужин, – сказала она и потянулась за сумкой.
Статс-секретарь посмотрел счет и заплатил, попросил официанта вызвать такси и помог Аннике надеть куртку.
На улице шел снег. Снежинки носились в воздухе и, словно иголки, кололи ей лицо. Вывеска над дверью дребезжала на ветру. По середине улицы прошла толпа молодых людей в английских ветровках, размахивавших винными бутылками и мобильными телефонами. Анника отвернулась.
Со стороны Эстерлонггатан появилось такси, и Халениус спустился с крыльца, придержав дверь.
Он был не очень высок, но все же выше Анники сантиметров на десять.
– Куда летишь? – спросил он.
– В Малагу, – ответила она, увидев приближавшуюся машину.
– А, в Испанию, – сказал он. – Entonces, vamos a salutary como los españoles![3]
С этими словами он обнял ее, притянул к себе и нежно поцеловал сначала в левую щеку, а потом в правую.
– Испанцы целуются два раза, – сказал он. – Вспомни об этом, когда будешь в Малаге.
Он отпустил ее и улыбнулся, но взгляд у него был напряженным.
Такси остановилось возле них.
– Я тебе позвоню, – сказал он и открыл заднюю дверцу такси.
Анника уселась в салон. Халениус закрыл дверцу, подняв воротник, пошел по улице и вскоре скрылся за углом.
– Куда поедем? – спросил шофер.
Анника вдруг поняла, что намного важнее знать, куда едешь, чем что-то знать о какой-то Кошечке.
Свет был таким нестерпимо ярким, что Анника невольно зажмурилась. Она на несколько секунд остановилась на трапе, прежде чем снова смогла открыть глаза и спуститься на взлетную полосу, чтобы идти к зданию аэропорта.
Колени и спина затекли и болели. Лоукостеры не шутили, когда начали работать под девизом: «Вы платите только за полет». Рейсовые городские автобусы в Стокгольме были просто райским местом по сравнению с бочками с сельдью, прилетавшими в Малагу.
Было
Тогда давайте поприветствуем друг друга, как испанцы! (
