ведь узнала вас, правы вы тогда были. Простите меня, Христа ради.
– С праздником вас, – поздравил ее Василий Васильевич.
Глаза этой немолодой уже женщины неожиданно просветлели, морщины на сморщенном ее до того лице разгладились, и она, смахнув со щеки слезу, тихо поблагодарила его. Тут уж Василий Васильевич не удержался и преподнес ей купленный для невестки букет цветов, а пассажиры, не ожидавшие такой голливудской развязки, дружно зааплодировали.
В приподнятом настроении от увиденных результатов своей просветительской деятельности Василий Васильевич появился у сына и с гордостью рассказал ему о дорожной истории, и тот, перестав чему-либо уже удивляться и не имея возможности похвастаться собственными успехами, лишь молча развел руками.
За обедом посаженная во главу стола Анюта сияла от произносимых в ее честь здравиц, но вскоре, истощив свое красноречие, Вадик вызвал отца на балкон и стал увлеченно рассказывать ему о биологической природе и структуре вирусов, их жизнедеятельности и каких-то труднопроизносимых кислотах, но тот, пропуская мимо ушей непонятные ему научные рассуждения, думал о земных житейских вещах и молча курил.
Расстроенная длительным отсутствием мужчин Анюта заглядывала несколько раз на балкон и приглашала их к чаю, но поглощенный своим рассказом Вадик отмахивался от нее, пока Василий Васильевич не назвал его, не стерпев, эгоистом, не видящим за своим микроскопом живых людей.
– Для кого ж тогда я стараюсь? – удивился его словам тот.
– Думаю, прежде всего, для себя, – резанул ему правду в глаза отец и отправился в комнату.
За чаепитием он старался развлечь невестку и внука, а притихший после его слов Вадик хрустел шоколадным тортом, но в какой-то момент, поперхнувшись, закашлялся, и Ланцов от души треснул ему несколько раз по спине, после чего, отдышавшись, тот выдавил из себя:
– Кашель… Вот точка опоры…
Поднявшись из-за стола, он извинился перед женой, поцеловал ее в щеку и вновь повел отца на балкон, где выложил ему собственную гипотезу. Согласно ей при кашле и последующих за ним острых приступах откровений в крови инфицированных людей по всем законам природы должны происходить существенные химические изменения, и их фиксация и последующий научный анализ позволят быстрее добраться до вируса и обнаружить его в лабораторных условиях.
Василий Васильевич с его гипотезой в принципе согласился, но усомнился в возможности как-то ее проверить, на что взбудораженый своим открытием Вадик заявил о созревшем у него плане действий и попросил отца переночевать у них.
На следующее утро они приехали вдвоем в институт, где, усадив отца на единственный в лаборатории стул, Вадик начал готовить его к доселе невиданному еще научному эксперименту, не объясняя до поры до времени его сути.
Вся его почти часовая подготовительная работа заключалась в подробном рассказе о внутренней жизни своего института и роли
