как спринтер по ковровой дорожке, Василий Васильевич распахнул массивную дверь с золотистой табличкой и влетел в обитую красной кожей приемную, заставленную гарнитуром из карельской березы. В глубине ее в обрамлении офисной техники сидела молоденькая красотка и пудрила, глядя в зеркальце, носик.
– Сяськин у себя? – тяжело дыша, спросил у нее Ланцов.
Красавица нехотя оторвалась от дела, смерила его взглядом, после чего попросила представиться и изложить цель своего визита.
– Василий Васильевич… – начал было Ланцов, но в силу предсказанных сыном мощных изменений в крови потерял над собой контроль и с каким-то даже садизмом завершил свое представление:
– Чайка. Из генпрокуратуры. Насчет аренды.
На секретаршу его фамилия впечатления не произвела, и она по селектору доложила шефу о визитере, после чего на том конце провода, услышав фамилию Генерального прокурора, испуганно ойкнули, а затем, превозмогая спазм в горле, ответили, что ровно через пять минут будут готовы его принять.
«Документы гад сожрать хочет», – пронеслось в воспаленном мозгу Ланцова, красотка же, уловив реакцию шефа, любезно предложила гостю присесть, но тот вместо этого шагнул к двери кабинета и одновременно с этим громко закашлялся, после чего секретарша услужливо предложила ему импортное лекарство. Еле сдерживая себя, Василий Васильевич потряс головой, а затем, не дожидаясь повторного приглашения, рванул на себя дверную ручку и ринулся в кабинет.
Сяськин, торопливо поправляя галстук, дожидался его у входа, но Ланцов даже не дал ему раскрыть рот и, едва переступив порог кабинета, взревел, как смертельно раненный бык:
– Ты что ж, сукин сын, базар здесь развел!! Всю науку распродал!! Да я тебя самого в кладовку к швабрам отправлю!! Или в «Кресты» на нары!!
От такой невиданной наглости самозванца Сяськин утратил дар речи и лишь растерянно хлопал глазами, Ланцов же, добавив ему для верности еще пару «ласковых», на пике своей активности развернулся и, с шумом распахнув дверь, выскочил из его кабинета.
Промчавшись мимо застывшей за столом секретарши и выбежав из приемной, он трусцой добрался до лифта, поднялся на пятый этаж и, ворвавшись в лабораторию сына, плюхнулся там, держась рукою за сердце, на стул и обессилено выдохнул: «Готов, кажется», после чего Вадик, закрыв дверь на засов, стал брать у него кровь из пальца. Когда же за пару минут образцы были получены, он, сгорая от нетерпения, уселся за микроскоп и погрузился в исследования, тогда как Василий Васильевич, устроившись на пачке журналов, принялся восстанавливать силы бутербродами с чаем.
А в это время, придя в себя, Сяськин активно взялся за поиски хулигана, и вскоре из бюро пропусков ему доложили, что это отец одного из сотрудников института Вадима Ланцова. Распорядившись не выпускать обоих из здания, он прихватил с собой пару охранников
