о боевой деятельности 334 КрАП [за период] с 28.1. по 28.2.42 г.»:
«Огонь, в связи с лимитированием боеприпасов, вёлся в исключительных случаях… 12 раз, в основном, по живой силе противника, производившей земляные работы или двигавшейся по дороге», в результате чего был подавлен станковый пулемёт и «рассеяны (вражеские. – А. М.) группы, имелись убитые и раненые».
…Вот так по-разному сложилась судьба коренной упряжки. А я, как видите, остался в живых.
Глава 2
Блокадные дни и ночи
Декабрь 1941 – январь 1942 года…
– Эх, сейчас бы горячих макарончиков, да со сливочным маслицем! – раздавалось ночью с дальнего угла землянки.
– Молчи, гад, а то полдиска не пожалею! – отвечал кто-то из другого угла.
Да, «голод не тётка», да ещё зимой. Ночами в землянках ждали утра. А утром ждали старшину 1-й батареи 1-го дивизиона нашего полка Долгова. Долгов сам лично на ручных санках привозил из АХО дневной паёк для личного состава батареи, насчитывавшей 87 человек.
Из «Отчёта о боевых действиях артиллерии 142 КрСД за период с 31.12.41 по 30.1.42 г.»:
«…Отсутствие работоспособных лошадей и горючего для машин вынуждают доставлять продукты из тылов в подразделения на санках вручную, на что также уходит большое количество людей и времени…»
Паёк состоял из 300 граммов «хлеба», 90 граммов гороха и 20 граммов сливочного масла на одного человека в день. То есть на 87 человек, из расчёта по 300 граммов, норма «хлеба» равнялась 26,1 килограмма на всех.
«Хлеб» пекли из муки плюс какой-то суррогат. Буханки на морозе превращались в камень. Мёрзлый «эрзац-хлеб» делили с помощью топора, так как замёрзшие буханки ножом невозможно было резать. Приходилось делить их и мне. Уже после войны эти блокадные пайки неожиданным образом всплыли в моей судьбе вновь.
Произошло это во время моей защиты кандидатской диссертации, проходившей 12–14 июня 1950 года. Присутствовавший на моей защите Василий Гридяев (слушатель годичных курсов «Агропед» при ТСХА) поднялся и сказал: «Здесь кто-то выступал и высказал сомнение в честности диссертанта. Как однополчанин, заявляю: в трудные дни блокады Ленинграда делить хлеб в батарее доверяли Балтяну, как самому честному человеку. Несмотря на большой рост, большую потребность в пище, хлебе, он сам терпел голод, отдавая свой кусок другому, слабому бойцу. Так что ему можно верить, как самому честному человеку. Вот вам моя справка, товарищи члены Учёного совета!» (См. протокол защиты ТСХА. 1950 год.)
С 1 февраля 1942 года к пайку добавили один сухарь из НЗ Армии.
Ждали завтрака, обеда, ужина. Несли воинскую службу и ждали «праздника и на нашей улице»…
К сожалению, дожидались не все. Люди голодали, слабели, умирали. Вот Истомин Гена, рядовой, 1921 года рождения – замёрз у костра. Или ещё горький случай.
Боровских, связист, в январе 1942 года был отослан с передового
