А, это… Да, я уже позвонил чувакам.
– Каким чувакам?
– Сирисли? – С руками за затылком, Волочай приподнял бровь. – Ты чёт совсем заугорел, Будка. Бухал, что ли?
– Нет.
– Курил?
– Нет.
– Упарывался?
– Нет же!
– Врё-ё-ёшь…
У Будимира вдруг страшно (до неприличия) зачесался нос. Он стыдливо отвернулся и чесал его секунд десять.
– Нет, серьёзно, – обернулся он. – Ты знаешь, кто это сделал?
– Это стёб какой-то, да?
– Я серьёзно.
Волочай убрал руки с затылка, присел и вщурился своими татарскими щёлочками. Потом бухнулся обратно (руки – на затылок) и проговорил:
– Мы сделали, Будка.
Будимир внимательно, пристально посмотрел в это глумливое лицо – и вдруг рассмеялся как девочка.
– Ну придумал! Ха-ха-хя! Во даёшь! – И опять срывался на хи-хи, ха-ха и хо-хо: затем – медленно – посмотрел ещё раз и понял. – Что, реально?
– Агась.
(А лапша уже готовая была.) Будимир потянулся к кружкам.
– Извини, но у меня только ложки, – сказал он, протягивая.
– Да нормал! – Волочай уселся над едой как турок. – Кароч, напоминаю для солевых. Ты как-то раз сказал: «А прикольно было бы в монастыре иконы староверские повесить». Потом через пару месяцев на меня чуваки выходят – и прям как ты говорят: слово в слово – ты приколи?
Крайне сосредоточенно, Будимир обдувал намотанную лапшой ложку:
– Значит – ты подменил иконы?
– Не-е-е. Это ж ходить надо, делать чё-то. Я только сказал, как сигналку отключить и Гришку подкурил, хах.
– А глаз?
– Алиби. Я думал, ты сразу врубился
Только сейчас Будимир заметил, насколько сумрачно в комнате – он решительно отдёрнул занавеску. Свет вонзился в глаза (Волочай зажмурился), а комната обрела ещё более убогий вид.
– И чего ты припёрся тогда? – бросил Будимир (но решительность тут же пропала). – В смысле: не то что я тебе не рад…
– Ващет, у нас план был.
– Какой план?
– Сначала стрижём бабос с чуваков, которые иконы подменили, потом забираем у них наши иконы и возвращаем Бодуницкому, говорим, чтоб гнал лаве, а сами – продаём те угарные иконы коллекционерам.
– А как мы наши-то возвращаем?
– Ты сказал, чё-нибудь придумаем, хах.
Будимир подавился и снова засмеялся как девочка. Волочай заржал тоже (но осторожно – как бы подглядывая).
– Ну это как-то совсем по-мудацки, – сказал Будимир и допил бульон.
– В смысле? – Волочай давно уже сидел над пустой кружкой. – Ты ж у нас главный таф гай… Или как ты тогда в Туруханске говорил?..
– А! – фальшиво поддакнул Будимир и хлопнул по колену. – Когда в избе мороз пережидали?
– Ну да. И ещё
