эта плыла и волновалась как картина мира, видимая сквозь языки пламени – неясная, обманчивая, зыбкая. Калейдоскоп теней плясал на камнях, камни теряли очертания и снова обретали четкость, проявляясь в нескольких местах одновременно.
Тамлин выпрямился, не раскрывая глаз подставил лицо свету звезд.
"Я должен думать о королевстве. А думаю только о тебе. Вернись ко мне, сердце мое. Вернись".
Мираж качнулся в последний раз и обрел равновесие. В подлеске ухнул филин, опавшие листья шевельнулись, движимые ветром. На щербатый камень рядом с его рукой вползла улитка, оставляя на раскрошенном мраморе серебряный след.
Ущербный бок Эйет еще немного истончился, когда Тамлин открыл глаза и прислушался.
В лесной чаще кто-то двигался.
Тамлин глубоко вздохнул.
И остался недвижим.
Дикий вепрь, черный пес, голодный оборотень – не все ли равно.
Из чащи вышла лань, остановилась у подножия разрушенной башни, прядая ушами. Тамлин моргнул. Более восхитительного животного он не видел за всю свою жизнь. Молочно-белая шкура лани сияла в лунном свете опаловым свечением, жемчужные копытца серебрились мягким пушком. А глаза…
Избегая резких движений, он поднялся и протянул к лани руку. Лань дернула подбородком, опуская голову и всматриваясь в него исподлобья. Ментальные щиты их дрогнули, каждый вторгся в чужое сознание и с потрясением обнаружил себя в другом. И другого в себе.
Позади Тамлина захрустел валежник, а потом и заскрипели камни. Лань затрепетала ноздрями и умчалась прочь. Элле, взбешенный до предела без видимой причины, стащил с плеча лук, круто развернулся и выпустил в темноту несколько стрел. Лесную тишину пронзил визг и скрежет когтей по камню.
Выждав немного, король закинул лук за спину, обнажил клинки и направился на границу подлеска. Найти в темноте пятна свежей крови с помощью омматиды не составило труда.
– Йолле еще на подходе, а у нас уже столько сюрпризов, – буркнул Тамлин и перевернул подрагивающую тушу кончиком меча.
Под клинком лежал внушительного размера ящер, покрытый темной чешуей. Голова с массивным гребнем пробита стрелой навылет, в раззявленной пасти торчат два ряда зубов, конец хвоста усеян шипами.
Тамлин придавил хвост сапогом – из шипов выступила тягучая жидкость.
“Яд. Скорее всего, не известный. Нужно собрать немного для хранителей”, – подумал король, но тут в чаще снова затрещало, да так громко, что переполошились спящие птицы.
– А вот и основная группа подоспела за разведкой, – элле оттолкнул окоченевшую тушу ногой. – Бездна, как же сложно быть добрым! Все время приходится убивать тех, кто не добрый.
На этот раз воин выбрал другую тактику, через несколько мгновений был в седле и мчался во дворец во весь опор.
Преследователи не отставали.
Тонкий серпик Эйет прятался за облаками. Поднялся ветер, в лесу потемнело. По спине пробежал холодок, забрался под
