кий вокзал (какой же он длинный, однако!), у небольшого фонтанчика свернула вверх – туда, где открывались двери метро, толкнула одну из них – с синей табличкой – и вошла в спасительную прохладу. Миша уже ждал её.
– Привет, Стась!
– Привет, Миш, – ответила девушка, как только они чмокнулись в щёки. – Как доехал?
– Нормально. Утром в полвосьмого приехал, потом – в хостел, вещи оставил. А твои как дела?
– Нормально. Вчера как раз новый рассказ дописала. Помнишь, о том, как инопланетяне мужчину похитили – диск требовали?
– Да, ты рассказывала. Ещё он, кажется, их сородичем оказался.
– Верно. Надеюсь, в "Интересные новшества" примут.
– Это туда, где Артур? – уточнил Миша. – Забыл фамилию.
– Изгаршев. Да, это он.
– А в "Простой жизни" Калиновский?
– Он самый. Тоже охотно берёт мои рассказы. Думаю, и этот возьмёт. Ну, так куда пойдём?
– Давай на Красную площадь. Как лучше? Пешком или поедем?
– Поедем, – спешно ответила Стася. – Она далеко отсюда.
А сама подумала: "Нет уж, спасибо! Я с тобой и так находилась в Нижнем. Всю неделю потом ноги болели".
Это было два года назад, когда Стася, тогда ещё студентка Московского литинститута, приехала в Нижний Новгород. Родители, желая поощрить дочь за успешную сдачу сессии (за весь год всего одна четвёрка), купили ей путёвку в город, где жил Максим Горький. Стася была счастлива, ибо ещё со школьной скамьи мечтала побывать там, увидеть своими глазами, чтобы написать о нём рассказ. Заодно в путёвку входили экскурсии в Городец, Павлово и Богородск, отчего Стася была довольна вдвойне.
В первый день сразу по приезду из Городца девушка побежала осматривать город. Сначала автобус отвёз её в Литературный музей, располагавшийся в доме купчихи Варвары Бурмистровой, в девичестве Рукавишниковой. Затем, осмотрев музей и ознакомившись поближе с биографией Горького, поехала до площади Минина, откуда было рукой подать до дома купца Рукавишникова, брата Варвары. В этом здании нежно-голубого цвета с изящной лепниной тоже был музей.
Выйдя после экскурсии на улицу, Стася решила, что сегодня, пожалуй, можно бы и домой, то есть, в гостиницу. Но как пройти туда (или лучше проехать), если нет карты?
"Простите. Не скажете, как добраться до Центральной?" – спросила она первого встречного парня.
"До гостиницы? Да, конечно. Я, кстати, как раз иду в том направлении. Могу проводить".
"Спасибо".
Если бы она только знала, чем закончится его "проводить"!
Памятник Чкалову, около Георгиевского башни Нижегородского кремля с длиннющей Чкаловской лестницей, ведущей к нижней набережной реки Волги, кремлёвская стена из красного кирпича разных цветов – свидетельство разных эпох – и белым налётом в некоторых местах – одно время было модно белить кремлёвские стены. Пролом в стене, сделанный по приказу Николая Первого, резиденция тогдашнего губернатора, Часовая и Северная башни с потрескавшимися от ветра кирпичами, церковь Михаил Архангела, памятник основателю Нижнего Новгорода князю Юрию Всеволодовичу и его духовному отцу митрополиту Симону – обо всём этом попутчик, проходя мимо, рассказывал ей, московской гостье, так, словно история была его профессией.
"А Вы историк?" – рискнула спросить Стася.
"Нет, но у меня папа преподаёт историю. Сам я вообще-то на журфаке учусь. А Вы где учитесь, работаете?"
"Учусь в литературном".
"Значит, будете писателем? Здорово! А как Вас зовут?"
"Стася".
"Рад познакомиться. Я Миша. А Вы откуда?"
"Из Москвы. А Вы, как я понимаю, местный?"
"Верно. Как родился здесь, так и живу. Теперь нам осталось спуститься – и до Канавинского".
"Куда?"
"До Канавинского моста. Потом на другую сторону, ещё немного пройти – и будет Центральная".
"Вот это я попала! – думала Стася. – До Канавинского, на другую сторону… Он же такой длиннющий! Нет, пешком мы туда вряд ли пойдём – далеко. Скорей всего, автобус поймаем".
Но Миша почему-то не торопился брать автобус – он по-прежнему шёл пешком, рассказывая своей попутчице об улицах и зданиях, которые они проходили. Так Стася узнала, что подмосковные города Фрязево и Фрязино происходят от итальянцев (Италию в старину называли Фрязь), а на первых трамвайчиках, курсирующих по улицам Нижнего Новгорода, была надпись ГУЖД (Государственное управление железных дорог), что местные жители расшифровывали как "Господи, унеси живым домой!" – потому как
