оппозиционной, эта газета не обещала солидных гонораров, но именно в ней Миша мечтал работать ещё когда учился в школе. И работа эта, несмотря на сложности, ему нравилась. А сложности, надо сказать, были. Может ли журналист, разоблачающий недобросовестных и вороватых чиновников и лживых политических деятелей, рассказывающий об их нечестных делишках, чувствовать себя в безопасности? По крайней мере, в нашей стране. А ведь эта категория людей весьма состоятельна, и заставить журналиста замолчать для неё не такая уж и большая проблема. Тем более, когда власти отнюдь не на стороне этого журналиста.
Больше всего причин ненавидеть его было у полпреда Громашева, который поддерживал замечательные отношения с Ядовцевым, а тот в свою очередь был близким другом самого президента и его потенциальным преемником (в честные выборы уже давно никто не верил). Именно Громашев был главным героем Мишиных публикаций. Наверное, во всей области не существовало ни одной крупной махинации, будь то сфера образования, здравоохранения или сельского хозяйства, от которой бы Громашев не получал свой процент.
Разумеется, полпред был не в восторге оттого, что все эти факты оказывались в статьях Михаила Кравцова. Попытка заткнуть ему рот денежным кляпом успеха не возымела. Громашев злился. Видимо, по его наущению было по местному телевидению состряпано "воззвание к нижегородцам", где в формате ток-шоу вопрошалось: кого вы слушаете, граждане? Этот Кравцов чуть ли не с пелёнок завербован американским ЦРУ, и его цель – подорвать престиж России. Ради этого он не погнушается никакой ложью, ибо американцы ему за это щедро платят.
"Послушал, какое я, оказывается, чудовище, – писал Миша Стасе, – аж самому стало страшно. Приснится такое среди ночи – мало не покажется".
"А статьи свои писать тебе не страшно?" – спрашивала в ответ Стася. Она, хоть и жила в Москве, а всё же читала его статьи, как, собственно, и он – её книги.
"Ну, страшновато, конечно, – был ответ. – А что делать? Работа такая".
Однако о том, чтобы сменить работу или выбрать другое издание – не оппозиционное, Миша даже не заикался. Да и Стася на эту тему не заговаривала. Она уже по собственному опыту знала, что переубедить Мишу невозможно.
Писал он ей не только о работе, но и о личной жизни. Сколько радости было в его письме, когда Люба согласилась стать его женой! Свадьбу назначили на август.
"Приезжайте к нам вместе с Витей. Люба будет очень рада с тобой познакомиться".
Они действительно познакомились, но увы, не на свадьбе. Стасю поразило последнее письмо друга. Вроде Миша писал о бытовых делах, но какая-то тревога чувствовалась между строк. Словно на сердце у автора была какая-то тяжесть, о которой он не сказал ни слова. В конце он ещё пожелал Стасе с Витей долгой и счастливой жизни. Как будто чувствовал, что "видятся" последний раз. А через день он был застрелен у дверей собственного дома. До свадьбы оставалось около
