умолк, потому что подошла Нофрет. Зевая, она мяла в руках алый цветок мака.
– Имхотеп, не хочешь ли пройти в беседку на берегу водоема? Там прохладно, и я велела подать туда фрукты и пиво. Ты уже покончил с делами?
– Повремени, Нофрет, повремени немного.
– Пойдем сейчас, – тихо произнесла Нофрет. – Я хочу, чтобы ты пошел сейчас…
На лице Имхотепа появилась довольная глуповатая улыбка.
Яхмос поспешил сказать:
– Давай сначала закончим разговор. Это очень важно. Я хочу попросить тебя…
Нофрет, оставив без внимания слова Яхмоса, произнесла, обращаясь к Имхотепу:
– Ты не можешь в собственном доме поступать, как тебе хочется?
– В другой раз, сын мой, – решительно проговорил Имхотеп. – В другой раз.
И ушел вместе с Нофрет, а Яхмос, глядя им вслед, остался стоять на галерее.
Из дома появилась Сатипи.
– Ну, поговорил? – спросила она. – Что он сказал?
Яхмос вздохнул.
– Наберись терпения, Сатипи. Время было не совсем… подходящим.
– Ну конечно! – воскликнула Сатипи. – Вечно у тебя неподходящее время. Каждый раз ты этим отговариваешься. А если по правде, ты просто боишься отца. Ты, как овца, только блеять умеешь, а не разговаривать, как мужчина! Ты что, не помнишь, что обещал поговорить с отцом в первый же день его приезда? А что получается? Из нас двоих я больше мужчина, чем ты, так оно и есть.
Сатипи остановилась, но только чтобы перевести дух.
– Ты не права, Сатипи, – мягко сказал Яхмос. – Я начал было говорить, но нас перебили.
– Перебили? Кто?
– Нофрет.
– Нофрет! Эта женщина! Твой отец не должен позволять наложнице вмешиваться в деловой разговор со своим старшим сыном. Женщинам не положено вмешиваться в дела мужчин.
Возможно, Яхмосу хотелось посоветовать Сатипи придерживаться того правила, которое она так решительно провозглашала, но он не успел раскрыть и рта.
– Твой отец должен немедленно дать ей это понять, – продолжала Сатипи.
– Мой отец, – сухо отрезал Яхмос, – не выказал ни малейшего неудовольствия.
– Какой позор! – вскричала Сатипи. – Твой отец совсем потерял голову. Он позволяет ей говорить и делать все, что она хочет.
– Она очень красива… – задумчиво произнес Яхмос.
– Да, она недурна собой, – фыркнула Сатипи, – но не умеет себя вести. Плохо воспитана. Грубит нам и даже не извиняется.
– Может, это вы грубы с ней?
– Я сама вежливость. Мы с Кайт оказываем ей должное почтение. Во всяком случае, у нее нет оснований жаловаться на нас твоему отцу. Мы ждем своего часа.
Яхмос пристально взглянул на нее.
– Что значит «своего часа»?
Сатипи многозначительно рассмеялась.
– Это чисто женское понятие, тебе
