она оторвала и вторую ленту – для симметрии, и мигом выщипала торчащие по шву нитки.
– Ну вот, теперь выглядишь почти респектабельно, – она взяла меня за плечи и покрутила в разные стороны. – Припудри щеки, ты слишком румяная…
– Но девушкам нельзя пользоваться краской! – притворно ужаснулась я, чем рассмешила матушку.
С лукавым видом она достала пудреницу и коснулась пуховкой моих щек и губ.
– Юным девушкам много чего нельзя, но иногда – можно, – сказала она, подмигнув мне.
– Щекотно! – я хотела почесать лицо, но матушка ударила меня по пальцам.
– Не вздумай! И идём поскорее в зал, там танцы в самом разгаре. Возможно, граф уже отпустил Реджинальда? А может, тебя ещё кто-нибудь пригласит. Ты была так мила, когда танцевала с ним. О чем вы говорили?
– Его родители умерли, – сказала я, – он приехал, чтобы уладить кое-какие дела отца. Сказал, что скоро опять уезжает.
– Бедный мальчик, – матушка набожно перекрестилась. – Мы потеряли отца и так страдали, а он остался один на всем белом свете…
– Он не пропадет, – утешила я её, потому что говорить о Реджи мне сейчас совсем не хотелось.
И я сильно сомневалась, что после выходки в зимнем саду Реджи заговорит со мной, не то что пригласит танцевать.
Мы вернулись как раз в тот момент, когда слуги вносили на серебряных подносах новый десерт – торт из безе. Краем глаза я заметила чёрную фигуру графа. Он разговаривал с судьёй и лордом Чендлеем, пока леди Чендлей и жена судьи орудовали ложечками, поедая новое лакомство. Мы с матушкой проходили мимо них, когда леди Чендлей сказала:
– Восхитительно! Этот Маффино – волшебник! Всё так изысканно и просто!
Всегда приятно, когда хвалят дело твоих рук, и неожиданная похвала, пусть даже и адресованная другому, заставила меня замедлить шаг и улыбнуться. Эту улыбку перехватил граф де Конмор, так некстати посмотревший в нашу с матушкой сторону.
– Рад, что вы оценили вкус этого блюда, леди Чендлей, – сказал он громко, явно стараясь, чтобы я услышала. – Оно сделано специально по моему заказу, к этому приему. У него забавное название: «Развалины графского замка».
Обе леди захлопали глазами, не зная, что сказать.
– Вы ошиблись, милорд! – затараторил господин Маффино, оказавшийся рядом – конечно же! – совершенно случайно. – Этот торт называется «Зимний поцелуй», потому что он легкий и сладковатый – как и положено поцелую под омелой.
Это был новогодний обычай – под потолком развешивали омелу, и оказавшиеся под нею должны были поцеловаться. Как всегда господин Маффино поразил всех красноречием и романтикой, и дамы принялись наперебой делать заказы и выспрашивать рецепт.
– «Зимний поцелуй»? – переспросил граф. – Что ж, возможно, я ошибся. Действительно, торт – воздушный, сладкий, с легким послевкусием горчинки от шоколада, но именно она и придает ему особую прелесть. А потом
