позвал он из комнаты.
– Вы сказали, мы идем в танцевальный зал, – ответила я, раздумывая – не броситься ли в бегство.
К тому же обращение на «ты» покоробило меня еще больше, оно было оскорбительным, и показало, что в глазах графа я не превратилась в благородную леди, а так и осталась шоколадницей.
– Уделишь мне несколько минут, может быть? – он появился на пороге, бесцеремонно взял меня за плечо и завел в комнату.
Дверь он оставил открытой – наверное, чтобы я не подумала, что оказалась пленницей. Я застыла у порога, не зная, что предпринять.
Граф не предложил мне сесть, тем самым указывая, что я для него не имею особого значения. Ни как леди, ни как женщина. Зато сам уселся в кресло, поправил свечу, чтобы свет лился ровнее и окинул меня взглядом.
– Ты видела меня у гадалки, верно? – спросил он. – Это ведь была ты – шоколадница, сующая нос, куда не следовало.
Я вздрогнула, и вовсе не потому, что он, забыв о правилах хорошего тона, опять обратился ко мне на «ты», да еще и обозвал обидным прозвищем. В неровном свете он виделся мне огромным, как медведь, а нос с горбинкой, борода и длинные волосы, и правда, придавали ему вид горного тролля – тут было, отчего перепугаться. Свеча горела жёлтым пламенем, и поэтому борода графа казалась угольно-чёрной, а вовсе не синей, но это ничуть не уменьшало мои страхи.
– Это ведь была ты? – повторил он.
Мне ничего не оставалось, как кивнуть.
– Что ты слышала?
– Ничего, милорд.
Он не поверил и продолжал смотреть выжидающе. Призвав на помощь всю сообразительность, я сказала:
– Я пришла, когда ваш разговор уже был окончен, и вы обвинили Вильямину в шарлатанстве.
– Кому ты рассказала об этом?
– Никому.
– Почему?
Вопрос поставил меня в тупик. Почему?
Помолчав, я ответила:
– Если вы пришли к прорицательнице под маской, то почему я должна раскрывать вашу тайну?
– Значит, болтливость – не твоя отличительная черта?
Я промолчала.
– Мне нравятся твои ответы, Бланш Авердин, – сказал он.
То, что он узнал и запомнил моё имя, неприятно меня поразило. Я опустила глаза, чтобы не видеть его лицо, которое и пугало, и притягивало одновременно. Пугало мрачностью, а притягивало силой, которая, казалось, изливалась волнами от этого человека. Получается, он расспрашивал обо мне своих слуг? Или узнал у наместника имена всех дочерей из семейства Авердинов? В любом случае, подобное внимание от Синей Бороды мне точно ничего хорошего не предвещало.
– Если вы выяснили все, что хотели, разрешите уйти, – я поклонилась, глядя в пол, и поэтому не заметила, как граф поднялся из кресла и подошел ко мне.
Движения его были бесшумными, и я чуть не вскрикнула от неожиданности, обнаружив его стоящим напротив меня – на расстоянии трех ладоней.
– Ты
