style="font-size:15px;"> – Помою руки и вернусь.
Ничуть не смутившись, что всё его желание отчётливо выпирает под ширинкой брюк, он встаёт и уходит. Соня изображает безразличие – получается плохо.
Тут случается странное: под стул шустро ныряет что-то чёрное, упруго коснувшись её ноги длинным хвостом! Соня, ахнув, смотрит вниз, озирается по сторонам – никого!
Заглядывает под стол – пусто!
– Мистика какая-то…
Мужчина возвращается, от его рук пахнет земляникой. Соня ёрзает на стуле, от чего тот скрежещет ножками о паркет.
– Леди, Вы как?
Она зябко ёжится:
– Показалось…
Начинается второе действие, – ведущего нет, скрипка виртуозно играет джаз. На этот раз пространство ярко освещено, но мужчину это не останавливает: рука уверенно проникает Соне под платье, палец поддевает резинку трусиков.
– Не надо, – шепчет она, прижимая к коленям куртку и безрезультатно отпихиваясь. – Давай потом…
Он штурмует увереннее, и она, пылая пунцовым румянцем, сдаётся. Скрипка на сцене стонет и рыдает вместо неё, а он проникает всё глубже, в самый жар. А дальше просто держит там пальцы, и куртка ползёт с колен, и Соня следом, со стула.
– Давай… потом… – шепчет она на выдохе, умоляюще. Под ключицей дико колотится сердце.
Жизнерадостный ведущий объявляет конец, актёры выходят кланяться, а зрители бурно аплодируют.
– Бравò! Бравò! – безостановочно скандируют слева.
Рука мужчины ныряет в самую глубину, – так что Соня тоже вскрикивает, – и плавно ускользает, оставляя её.
Он хлопает вместе со всеми – неторопливо, задумчиво, – а затем прижимает ладонь к лицу так крепко, словно человек, который пытается сдержать эмоции, чтобы не разрыдаться, – а на самом же деле просто нюхает пальцы.
Соня одёргивает платье, кутается в куртку. Лицо горит, и ещё больше полыхает там, под платьем, в промокшем насквозь белье, источающем пьянящий аромат. Главное – не смотреть по сторонам. Люди гремят стульями, поднимаются с мест, широким потоком идут на выход. Та женщина, справа, теряется в толпе.
– Пойдёмте, – говорит мужчина, вставая.
– Сейчас… сейчас… – она глупо улыбается, до последнего ожидая, пока основной поток людей просочится сквозь двери.
…На улице темно и пахнет, как в пещере: камнем, мхом и солоноватой прохладой.
– Стойте, леди, – мужчина увлекает Соню в цветочный магазинчик, оказавшийся рядом.
Внутри уютно; тонко горчат хризантемы. Продавщица зыркает на вошедшую парочку, расплывается в дежурной улыбке.
– Выбирайте, – говорит мужчина Соне, указывая на пластиковое ведро, в котором полыхают солнышками герберы.
Двумя пальцами она поддевает одну под венчик, осторожно вытаскивает:
– Вот. Люблю, когда они не проткнуты проволочкой. Эти
