впиваясь в неё ногтями.
– Не кончать, – предупреждающе вторит мужчина, глядя в неё чернеющими глазами: зрачки заполоняют всю радужку.
Соня хнычет, кусает до крови губы, мычит. Было бы так сладко улететь, закатив глаза, погрузившись вглубь! Но она не может ослушаться. Он – её Бог, Хозяин, он Бог.
– Пожалуйста… Разреши… Пожалуйста… – в её голосе и не просьба даже, а самозапрет, и мольба о пощаде, и подтверждение его непомерной власти. – По-жа-лу… ста…
Нарочито медленно мужчина запускает пятерню в её волосы и собирает их на затылке в пучок, продолжая смотреть в зрачки, как во Вселенский портал, куда, если оступишься, провалишься навсегда.
– Можно! – и он рывком тянет её за волосы.
Тело Сони выгибается дугой, а внутренности сводит стальной, титанической судорогой, от которой дыхание, как пойманный воробей, заходится в паническом трепыхании. Взлетев до стратосферы и с головой погрузившись в кровавый ад, она с оглушительным воем пикирует обратно и грохается на частокол скалистых камней, распугав плешивых стервятников, – те, колченогие, разлетаются, недовольно подкаркивая, – и расслабленно затихает среди рваных подушек на простынях, припорошённых перьями и лузгой.
Мужчина, оставшийся почти непричастным, задумчиво смотрит на Соню и говорит, опять перейдя на «Вы»:
– А теперь принесите мне ветку.
Глава 8
Нет никакой боли кроме той, что мы придумываем себе сами.
Безразличный город кольцом обступает многоэтажку, – обволакивает, приникает множеством гнусных ртов, заглатывает заживо, словно огромный кракен12.
Соня с трудом разлепляет глаза, встаёт и, покачиваясь, понуро плетётся на кухню. Возвращается с веткой, которую мужчина с лёгкостью забирает из её безвольной руки.
– Не надо, – едва слышно произносит Соня.
– На живот, – командует он.
Она повинуется, не веря в происходящее. Но оно свершается.
На лопатки обрушивается удар, яркой молнией разорвав спину на две половины.
– Больно-о-о! – взвизгивает Соня, подскакивая.
Он заваливает её обратно и продолжает. Она корчится, закрывается руками, получая ещё и по пальцам. Раз за разом ветка жгуче, с хлёстом опускается на тонкую кожу, оставляя полоски, и Соня надрывно, захлёбываясь, кричит:
– Больно!
Её спина – это бледное полотно, и он – раз за разом – рисует длинные шрамы, рассекая её до крови.
– Бо-о-ольно!
Он не слышит её семь раз подряд. Соня заглатывает воздух рывками, уродливо всхрипывает, – и сознание шустрой птичкой выскакивает из тела.
Начинается страшное.
В животе появляется нечто чернявое, с щупальцами и присосками. Выделяя едкую слизь, оно лезет сквозь тесное
Кракен – мифическое морское чудовище, головоногий моллюск.
