Marie достала с полки небольшой альбом из темно-красной кожи, украшенный серебряными разводами, и распахнула его на первой странице.
– Это мы обе с мамой, когда нам было пять и шесть лет. Похожи ли мы здесь?
Мы переглянулись. На нас смотрели две девочки в локонах. Одна держала в руке мяч, другая куклу. Руки матери лежали у них на плечах.
– Похожи! – воскликнул Женя. – Только вы теперь лучше!
M-llеs дружно расхохотались.
– А это мой брат, когда был в коллеже, а это папа с m-llе Sophie, а это опять мы, шестнадцати и семнадцати лет, а это наша бабушка… – говорила m-llе Marie, перелистывая толстый альбом.
– Как странно! Неужели и вы были маленькими? – спросил я.
– И мы были маленькими, и ты сделаешься большим, – petit poisson deviendra grand, pourvu que Dieu lui prète vie.
– Разве я petit poisson?
– Не petit poisson ты, а petit garçon![12] – воскликнула молчавшая до сих пор m-llе Sophie и, притянув меня за плечо, поцеловала в голову.
– Нет, а все-таки, почему же здесь про рыбку? – допытывался я. – Расскажите, m-llе! Ну пожалуйста!
– Нет, про рыбку не надо; лучше про то, как вы были маленькие, – перебил меня Женя.
– Хорошо. А про рыбку я расскажу после праздников всем детям. Согласен, Кира?
– Согласен, согласен! Ну, как вы были маленькие?
– Мы жили в Лозанне, на тихой улице с большими садами. Нас было две сестры и брат…
– Маленький или большой? – перебил я.
– Он был старше нас на пять лет. Папа был учителем в одном пансионе для барышень, он преподавал историю…
– Какую историю?
– Древнюю, среднюю и новую. Когда вы поступите в гимназию, вы тоже будете ее учить. Кроме преподавания в пансионе, у него еще были уроки в коллеже и частные.
– Он приходил домой только в семь часов. M-llе Sophie и я уже с половины седьмого стояли у окна и поджидали его…
– А вы стучали ему в окно? – перебил Женя.
M-llе Marie улыбнулась.
– Стучали. А он посылал нам воздушные поцелуи. Наша мама была больна и редко выходила из комнаты. Только в очень теплую погоду она садилась с шитьем в садике.
– А что она шила? – спросил я.
– Чинила нам белье, шила платья.
– Почему же она не отдавала портнихе?
– У нас было мало денег. По утрам мама давала нам уроки пения. Мы тогда еще были очень маленькие. Потом мы играли в садике. Он был небольшой, но очень красивый. Посредине рос огромный платан, около дома было несколько розовых кустов. Вместо травы сад был посыпан гравием, – это мелкие, мелкие камешки.
– А ваш брат где был? – спросил Женя.
– Он учился в коллеже, где папа преподавал историю. С самого начала он шел первым учеником. Вечером мы четверо – папа, Louis, m-llе Sophie и я – шли на набережную. Папа покупал нам конфет, мы глядели на озеро, слушали музыку и к половине девятого возвращались домой к маме. Так шла наша жизнь до маминой смерти. Мне тогда было одиннадцать, m-llе Sophie десять лет. Нас приняли бесплатно полупансионерками
Не petit poisson ты, а petit garçon! – воскликнула молчавшая до сих пор m-llе Sophie. – «Маленькая рыбка станет большой, лишь бы Господь даровал ей жизнь»; «Ты не маленькая рыбка, а маленький мальчик» (
