Краснознамённого, и когда в военных училищах начнут готовить юристов, а не командиров. Да и все командно-военные переименуются в институты, а наше легендарное горно-копытное закроют. И останется только память, которую унесет с собой в могилу последний офицер, окончивший ОВВККУ. Вот ради этой памяти я и написал эту повесть.
Глава вторая.
«ДЕТИ ГАЛАКТИКИ»
Минеральные воды. 2009 год.
Это непередаваемая аура особой обстановки. Звуки, сопровождающие любой аэропорт. Шум турбин приземляющихся и взлетающих лайнеров. Объявления о посадке, о задержке рейсов и поиски опоздавших. Толпа встречающих и цыган у дверей с надписью «Выход пассажиров». И почему-то хочется, как когда-то курсантом, стремительно бежать в буфет. Наверное, это рефлекс, возникший с годами учёбы в военном училище. Как у собаки Павлова капает слюна при виде пищи, так, наверное, и у всех бывших курсантов, чувство голода возникает в этой атмосфере.
Мужчина, на вид лет пятидесяти, выходит из терминала, проходит через толпу встречающих и таксистов. Его дёргает за рукав куртки цыганка с предложением погадать:
– Давай погадаю, дорогой.
– Я этой мазью давно не мажусь. Гуляй, Фёкла! – отдёргивает руку Барсуков, продолжая движение.
– Зачем грубить-то? Так бы и сказал, что ты жадный, – доносится в спину.
– Я не жадный, я экономный, – улыбается Олег, рассматривая привокзальную площадь.
– Сказать хотела. Не за деньги. Ждёт тебя обратная дорога, и найдешь ты любовь потерянную во сырой земле под берёзонькой, – ещё надеясь завести разговор, семеня следом, тараторит цыганочка.
– Не трать на меня время. Лови лоха, пока толпа не рассосалась.
– Я тебе, дорогой, сказала, ты меня услышал.
Цыганка, потеряв к нему интерес, резко поворачивается и хватает за рукав молодого человека, идущего позади Барсукова.
– Давай погадаю!
Тот тоже молча отмахивается от неё, как от назойливой мухи.
Полковник запаса не был в Минеральных Водах с две тысячи шестого года. Тогда он прилетал сюда из Сургута для очередного убытия в Грозный.
Барсуков непроизвольно мурлычет песенку:
– Не жена твоя я законная,
А я дочь твоя, дочь сиротская,
А жена твоя пятый год лежит,
Во сырой земле под березонькой…
Полковник запаса раздражённо сплёвывает и, обернувшись, ища взглядом цыганку в толпе, бормочет:
– Тьфу на тебя, дура, прицепилась песенка, теперь буду мурлыкать целый день.
Вообще-то с начала восьмидесятых годов тут мало что изменилось. Тот же терминал, здания и привокзальная площадь. Как будто время остановилось на этом перекрестке воздушных путей. Отсюда, когда-то курсантом, Олег улетал в очередные отпуска.
Период отпусков во всех военных училищах практически был в одно и тоже время. Нахлынувшие воспоминания не отпускали., и полковник запаса, прикурив сигарету, присел за одним из столиков летней забегаловки, заказав
