Это похоже на боевую пляску наших апачи, – щёлкая затвором фотоаппарата, предлагает свою версию третий.
– Они едут воевать в Афганистан?
– Нет, они радуются, что едут в отпуск.
– Что за песню поют эти русские военные?
– Поют, что они космические дети, – ворочая сигарой во рту, объясняет турист, немножко понимающий сложный славянский язык. И, подумав, дополняет:
– Они все дети галактики. Но галактика в данном случае не космос, а название пивнушки, вокруг которой эти дикари пляшут, крича, что они её дети. Если я, конечно, правильно их понял, господа.
Туристы хором удивляются:
– Ви киндер пивнушки? О! Этих русских так трудно поняйт!
А курсанты уже раскружились не на шутку. Хор голосов истошно вопит:
– Мы дети галактики, и самое главное…
Кафе «Галактика» переименуют в начале перестройки. Коммунистическая партия, борясь за трезвый образ жизни всей нашей необъятной страны, никак не могла допустить и мысли, что где-то в галактике или вблизи её кто-то осмелится употреблять спиртное и тем более водить хороводы. В те времена, приземлись бы на территорию СССР инопланетяне, и тем, наверно, не налили. А память о космических мальчиках, детях «Галактики» в курсантских шинелях, остаётся в наших сердцах навсегда.
Глава третья.
«КАТАЛЫ И АВТОМАТ КАЛАШНИКОВА»
Барсуков, допив кофе, идёт по площади. А вот и другое летнее кафе, где в две тысячи шестом году картежники обыграли в карты бойца его оперативной группы. Ничего не изменилось… Ничего.
2006 год. Вещевые мешки. Каски. Большая группа людей в камуфляжной форме на привокзальной площади.
– Что за шум, а драки нету? – подходя к группе подчинённых, интересуется Барсуков.
Удав, командир сводной огневой группы, здоровенный боец с квадратной физиономией, показывая пальцем на худенького молодого сотрудника, докладывает Барсукову:
– Командировочные проиграл, дятел!
– Ты где успел-то? Ведь только что из самолета вышли? – удивляется полковник.
Воин показывает рукой на кафешку:
– Вон там! В карты.
Барсуков просит присмотреть за его сумками и, закинув автомат за спину, быстрым шагом идёт в сторону кафе. За ним трусцой бежит виновник торжества.
Пройдя под летний навес, пристроенный к забегаловке, Олег подходит к трём кавказцам, которые, нагло улыбаясь, сидят за круглым столиком. Один из них тасует колоду карт.
Барсуков, улыбаясь, глядя на армянина с картами, стараясь выглядеть лохом педальным, наивно спрашивает:
– Эй, христианин! Почто маленьких обижаешь?
Армянин, передёргивая колоду, скинул три карты на столик. Перевернул.
– Всё честно! Вот, две чёрний, один красний! Твой солдат сам согласился играть!
– Это, правда? – интересуется
