милорд.
Граф и вассал удалялись, а злейший враг выбрался из пыльного закутка и произнес:
– Моя вечная благодарность за вашу любовь к полумраку, леди Остроф. Стало быть, за ваши прекрасные глаза можно получить треть Нортумбрии….Неплохо, весьма неплохо..
Примерно через час Дикон отбыл из Острофа в направлении Страйклайда. При нынешних обстоятельствах дожидаться возвращения Маклинов было безопаснее на нейтральной территории.
III
Элиза пришла в себя только к утру, после того как напуганная глубоким обмороком госпожи Джоселин решилась послать Тима за Ханной. Старая колдунья выгнала брата и сестру из покоя, присела рядом с воспитанницей, дотронулась до ее лба и тихо произнесла несколько слов на древнем гаэльском наречии. Голова Элизы перекатилась по подушкам. Девушка вжалась в постель, словно спасаясь от чего-то, приподняла веки и обвела комнату мутным взглядом. Через минуту ее взгляд стал осмысленным и Элиза облегченно выдохнула:
– Ханна?! Слава Богу, это ты.
– Успокойся, Лиззи. Это было прошлое. Оно давно ушло и не властно над тобой, – Ханна выглядела постаревшей и очень усталой.
– Я ничего не могла с собой поделать. Мне было так больно..больно и страшно, Ханна.
Элиза села в постели и запустила пальцы в волосы.
– Этот страх уйдет, Лиззи. Но я рада тому, что скоро ты покинешь Остроф и поедешь в Спорные земли.
– Да..– в голосе Элизы, однако не было уверенности. – Скажи, Ханна, ты поедешь со мной? Без тебя я не справлюсь.
– Придет время, Лиззи, и твои руки будут двигать королевские фигуры на доске жизни. Ни я, ни кто-либо другой не будут тебе нужны.
– Это время еще не пришло, Ханна. Ты – все, что у меня есть. Пожалуйста, не бросай меня.
– Я буду рядом с тобой, Лиззи, – Ханна погладила девушку по щеке, – пока меня не сменит другой человек. Тот, кто займет место в твоем сердце. Тот, для кого ты станешь дороже всего на свете. Он будет заботиться о тебе, а я должна буду уйти.
– Я не хочу этого.
– Всему рано или поздно наступает предел, Лиззи. Теперь ты должна отдохнуть. Спи.
Элиза послушно легла и закрыла глаза. Пение Ханны подхватило ее, как пушинку и понесло вдаль. Тихий голос ласкал ее заледеневшую душу. Ханна пела и пела, а из-под плотно закрытых век по ее щекам медленно скатились две слезы, которые спрятались в складках плаща и пропали, будто их и не было.
******
Отъезд Маклинов состоялся через неделю. Элиза до самого последнего момента – пока копыта коней не загрохотали по настилу моста и за спиной не закрылись тяжелые ворота, внутренне тряслась от страха, что ее вернут, посадят под замок и больше не выпустят. Однако граф полностью вверял судьбу дочери саксонскому тану.
Гарри Маклин, в отличие от Коннора Острофа, был более внимателен к своей дочери, и его строгость распространялась только
