смелости.
Но первый же взгляд на Сергея Александровича делает мои колени мягкими. Я чуть приседаю, не готовая выдержать достойно взгляд ярких синих глаз. Он, кажется, не замечает моего замешательства, и я быстро приветствую его, представляюсь и пересекаю кабинет, чтобы предложить рукопожатие.
Он встает из-за стола, и мне снова дурно, но я дышу и делаю вид, что собрана и серьезна.
Боже, он потрясающий. Я видела Бельского на фото и по телевизору, но камера не передает харизмы, которая буквально хлещет из него, сминает сразу и беспощадно. Взгляд, голос, движения. Он сильный и уверенный в себе, сдержанный, но почему-то при этом я точно знаю, что страстный.
Мы обмениваемся банальными фразами, он держит мою руку на долю секунды дольше положенного приличиями, осматривает меня с интересом, говорит кратко и по делу.
Я представляю, как он выступает в суде, и мне становится жарко. Неужели мне повезет и я увижу его на заседании? Боже, дай мне сил.
Бельский просит сделать ему кофе, и я радуюсь, что у меня есть передышка. Ворот рубашки давит, душит, но я не решаюсь расстегнуть пуговицу, возвращаюсь в приемную, иду к кофемашине, пытаясь убедить себя, что мой восторг исключительно профессиональный. Я фанатела по Бельскому еще со школы, когда на всю страну гремело выигранное им дело об опеке над девочкой, которую отец-француз не отдавал бывшей жене в Россию.
Мои подружки обожали OneRepublic, а я сходила с ума по адвокату. Это было моей мечтой – работать у Бельского. Хоть одним глазком увидеть его в деле. И, кажется, даже моя первая ночь не разрушит эту мечту. Секс теперь тоже стал интересен, но всему свое время. Сейчас кофе. Черный без сахара. Мужской и суровый, как Сергей Александрович.
– Он не орал на тебя, – то ли спросил, то ли констатировал Гена, продолжая возиться с копиром.
– Нет. Попросил кофе сделать.
– И за опознание не упрекнул? – вторила Генке Мила.
– Так я и не опоздала.
Гена и Мила смотрят на меня как на врага народа, хотя я ничего не сделала. Лишнего. Пришла, как просили, исполняю, что велят. Они вроде бы тоже делом заняты. Вроде бы даже важнее моего, потому что у них в руках папка с каким-то делом. Меня Бельский даже в известность не поставил об этом. Только кофе.
Я молча разбираюсь с кофемашиной. Она похожа на ту, которая была в кофейне, где я подрабатывала летом. Как любой неблатной студент, мне хочется чуть больше денег на карманные расходы. Кто бы мог подумать, что опыт за стойкой пригодится в офисе Бельского.
Мимолетом вспоминаю, что где-то здесь сейчас Лешка, было бы здорово увидеться, но, неуместно, разумеется.
Не успеваю сделать кофе, как Сергей Александрович выходит из кабинета. Мне снова душно и тяжело дышать. Я жду нагоняй за медлительность, но шеф не обращает на меня внимание. Это тоже немного расстраивает. Я сама себя раздражаю этими противоречиями.
Соберись уже, тряпка.
– Бумаги, –
