быть, это и не сон, а воспоминание… Я помню мужчину в желто-синей одежде. То ли это халат, то ли балахон какой-то… Он несет меня на руках. И я знаю, что этот мужчина очень меня любит. Вот. Это всё. Конец.
Наташа с яростью запихнула ни в чем не повинную игрушечную собачку в шкатулку и, захлопнув крышку, отправила ее под кровать.
Повисла тяжелая пауза. Секунды длились бесконечно. Сережа силился что-то сказать своей лучшей подруге в утешение, но не мог придумать что.
В этот момент дети услышали топот ног по ступеням, и свирепый голос их воспитательницы положил конец тягостной тишине:
– Да что она себе позволяет! Это просто безобразие, так с людьми обращаться!
Дверь в комнату с треском распахнулась, и на пороге возникла растрепанная Галина.
– Вот вы где! А ну марш в столовую! По новым правилам нашей директрисы за стол можно садиться, только когда вся семья в сборе.
– Значит, всё-таки обед будет? – жалобно пропищала Наташа. – А то так есть хочется…
– И обед будет, и ужин будет, и новые правила будут. Пойдемте, вас все ждут.
– Мы уже бежим! – Сережа вскочил с кровати.
И все трое быстрым шагом направились в столовую. Наташа перестала грустить и думала теперь только о ватрушках, вернее она мечтала о них. Ведь, если не считать пироги с красной смородиной, ватрушки были ее любимым лакомством.
Подойдя к столовой, дети и их воспитательница удивленно переглянулись.
– Что? Все уже поели и ушли? А нас ждать не стали? – озвучил вопросы вслух Сергей.
Вокруг царила мертвая тишина. Ни оживленных звуков голосов, ни веселого звона посуды, таких обычных и естественных, не было слышно. Наташа тихонько приоткрыла дверь в столовую, и все трое оказались внутри большого помещения, заполненного обитателями дачи. Все молча смотрели на вошедших.
В зале стояли семь больших столов, по одному на каждую из шести семей и стол для взрослых. На самом почетном месте за этим столом, где обычно сидел Иван Иванович, теперь громоздилась необъятная Изольда Карловна. Она уже сменила свое изумрудное рюшечное уродство на еще более мерзкое одеяние цвета болотной тины. Наташа никогда не бывала на болотах, но была уверена, что тина имеет именно такой цвет. Складчатую шею директрисы украшали массивные бусы из зеленых булыжников, а уши оттягивали килограммовые серьги.
– Вот и наши опоздавшие! Малахитова и Орлов! Видимо, самые важные здесь персоны, раз заставляют всех себя ждать! – выйдя из-за стола и громко цокая каблуками, Изольда Карловна двинулась к вошедшим. – Но так как сегодня обед торжественный по случаю переезда на дачу и моего назначения на должность директора…
Изольда остановилась в двух шагах от детей, растянула губы в хищную улыбку и погрозила Наташе мясистым пальцем. От этой улыбки у Наташи по спине побежали мурашки, а Сережа громко икнул.
– Я вас прощаю и разрешаю сегодня пообедать со всеми. Но следующая ваша подобная выходка повлечет за собой наказание!
И
