радовало красивое блюдо с теплыми ватрушками, стоящее в центре стола. Она решила начать свой обед именно с них. А съев три штуки, девочка почувствовала себя счастливой и немного сонной.
– Брюссельскую капусту лучше не трогать, мне кажется там сплошной яд, – Сережа с сомнением рассматривал глубокую миску до верху наполненную маленькими зелеными кочанчиками. – Впрочем, кольраби выглядит ничуть не лучше. Зачем вообще здесь столько капусты, это же праздничный обед!
Сережа решительно отодвинул всю сомнительную на его взгляд еду и принялся накладывать себе в тарелку жареную картошку.
– Вот это другое дело! Конечно, не пироги, но тоже пойдет.
Сестры Свиридовы, сидевшие напротив и внимательно слушавшие Сережины размышления, тоже решили не рисковать и, последовав примеру мальчика, принялись за картошку.
– Ай! – вдруг воскликнула Наташа и схватилась за волосы. – Осторожнее!
Обернувшись, она увидела вылезающую из-за стола Каркушу, которая как бы случайно дернула Наташу за косу.
– Ой, Малахитова, а ты все еще здесь? Что-то я тебя не заметила, – кисло скривилась Клавдия.
– Зато тебя сложно не заметить, – и Наташа надула щеки, изображая толстуху.
– Ничего, Малахитова, веселись пока можешь. Вот завтра списки вывесят, тогда уже я посмеюсь над тобой!
– Какие списки? – громко спросила Леночка Свиридова.
– Какие надо! Не для твоих ушей информация, – огрызнулась Каркуша и пошла к выходу из столовой.
– Ничего не понимаю, – пожал плечами Сережа, – какие еще списки?
– Да опять, наверное, Каркуша все выдумывает, чтобы нас попугать, – махнул рукой Никита Гномов, сидевший рядом с Сережей.
Никите было уже четырнадцать лет, и он считал себя совсем взрослым. Но с малышней, к которой он относил всех без исключения младше себя, общаться любил. И даже мог почитать какую-нибудь сказку на ночь Варе и Ульяне. Но больше всего Никите нравилось болтаться в компании старших ребят из семьи: Миши, Максима и Матвея. Хотя, конечно, он сильно переживал, что его имя начинается с буквы «Н», а не с «М», как у ребят. Но утешением ему служил тот факт, что буквы «М» и «Н» стоят в алфавите рядом. Так они везде и ходили – три «М» и одно «Н», как три мушкетера и Д’Артаньян, говорил про себя Никита, и такое сравнение ему жутко нравилось.
После обеда всех малышей загоняли в кровати на тихий час, а школьникам позволялось заниматься любыми делами с одним условием, чтобы они делали это тихо и не мешали детишкам спать.
Наташа, Сережа и увязавшиеся с ними сестры Катя и Лена сидели позади клуба, в тени куста жасмина, и играли в карты. Все девочки объединились против Орлова и со смехом заваливали его в «дурака». Сережа на них не обижался, ему самому было смешно до слез, когда он проиграл десятый раз подряд.
Так, весело и вполне мирно подходил к концу этот длинный день. Был ужин, просмотр телевизора, вечерний стакан кефира и отбой. И казалось,
