назад, ни снадобьям, ни магии не поддавалась, так что пришлось идти на поклон к заклятому врагу Вермису, высылать ему почтительное приглашение. Тот, как всегда, сидел без гроша – растратил все состояние на манускрипты, а потому согласился приехать к Готфриду за пару не слишком ценных рубинов. И зря он унижался перед нищебродом. Вермис провел ночь у алтаря, бормоча заклинания, навонял дымом на весь замок и заявил, что радикулит ниспослан в наказание за грех и исчезнет без следа, как только герцог этот грех вспомнит. Ну, понятно, он выгнал шарлатана безо всяких рубинов, пусть спасибо скажет, что живого, то есть там, в Светлых Небесах скажет: сгубил себя бедолага своими манускриптами. Позже Готфрид провел целую зиму, вспоминая те деяния, которые Высшие Силы в своей святой наивности могли бы счесть грехом. Радикулит так и не прошел.
Значит, сегодня придется посылать раба. Готфрид терпеть не мог давать ему ответственные задания. Раб неверный и лукавый, всегда норовит обвести старика вокруг пальца. А как радовался герцог, заполучив этого почти всемогущего мальчишку-эльфа, для которого время – чистая условность. Наложил нерушимое заклятие полного повиновения и абсолютной правдивости, не знал еще, что прохиндей вообще врать не умеет. Лучше бы врал, мерзавец…
Послал он его как-то расправиться с Моргетом, убийцей и вором, дважды пытавшимся ограбить Готфрида. Говорит щенку: "Принеси немедленно его голову", – тот: – "будет сделано, Ваша Светлость". Вернулся через минуту, улыбается во весь рот, держит голову за волосы, с шеи кровь капает. И точно – Моргет, такую харю ни с чем не спутаешь, только волосы белые и весь в морщинах. Спрашивает Готфрид: – "и где ж ты ее взял?", а эльф этот – "из корзины у палача спер, их там штук пять было, думаю, палач не расстроится".
– И когда же это было? Или будет?
– Ну, лет через сорок, кажется.
Готфрид даже дар речи потерял от такой наглости. Швырнул голову в угол, взял свиненка за ухо и повелел: "Ты сделаешь так, чтобы этого негодяя и убийцы Моргета не стало сегодня, 15-го декабря 6879 года от сотворения мира по ракайскому летоисчислению". На этот раз мальчишка вернулся через два часа, цену себе набивал, паршивец, как будто Готфрид не знал, что эльф хоть на три года в другое время уйдет, а вернуться может в то же мгновение, из которого отправился. Голова полежала, да исчезла, вместе с кровью, что ковер было испортила. Значит, того будущего, где Моргет получит по заслугам только в глубокой старости, уже нет. Наконец, является красавец, еще более довольный.
– Негодяя и убийцы больше нет, ваша светлость.
– Ну и как ты это сделал?
– Разлил масло на лестнице у маркизы Кафалии, вдовы. Моргет собирался сегодня вечером изнасиловать, задушить и ограбить госпожу маркизу, но, к несчастью, сломал ногу, теперь он лежит у нее в опочивальне и громко стонет. Маркиза ухаживает за ним, старательно, но неумело. Ей придется заниматься этим праведным делом очень долго, так как нога срастаться будет плохо, и бедняга на всю жизнь
