вернется к корням безболезненно.
Верховный жрец проведет короткую церемонию и принесет агнца в жертву. Я выну птицу, а ты должна будешь удержать ее, не давать ей улететь, подманить ее к новому убежищу. Птица испугается, запаникует, – будь готова к этому.
Ты можешь говорить с ней, можешь взять в руки, окропить кровью путь, – все, что хочешь, лишь бы она не улетела. Действуй быстро, будь ласкова и убедительна, поднеси птицу ко рту нового убежища. Покажи ей, что нужно влететь внутрь. Утешь птицу, обними тело, согрей его своим теплом. Если все пройдет удачно, тебе нужно будет провести несколько дней рядом с новым ангелом, чтобы оттаяла дольняя душа. Мы позаботимся о вас, не волнуйся. Твоя задача – не дать птице упорхнуть на Древо. Не теряй самообладания, не спеши. Но помни – времени у тебя немного. Ты должна будешь сделать ювелирную работу точно в срок, и права на ошибку у тебя нет. Ты понимаешь, миннья?»
Риша понимала как никто. Всю последнюю неделю она настраивала себя, рассказывала себе, как будет действовать. Накануне отработала все приемы, до автоматизма, чтоб рука не дрогнула; воссоздала по памяти расположение каждого камешка, каждого корня на острове. В этом смысле ей было проще, чем обычным Мудрым матерям, ведь место проведения мистерий ей было хорошо знакомо, а статуи даже шевелились под ее прикосновениями. И ей было невыносимо страшно – ведь она была слепая, абсолютно слепая перед судьбой, она не имела не малейшего понятия, что произойдет. Черви не разговаривали с ней, но Риша всем своим существом чувствовала – они наблюдают. Только и ждут момента, чтобы вмешаться и все испортить.
Она предпочла червей игнорировать. Выпила на ночь маковый настой: знала, что без него не уснет, а утром нужно быть бодрой. И в последний раз в жизни легла в собственную постель. Котенок забрался к ней под одеяло, свернулся клубком, затарахтел, как котелок со вскипающей похлебкой. Слушая его убаюкивающее тарахтение, ощущая, как глаза слипаются, Риша мысленно попрощалась с домом. «Завтра уже Шабо придет о тебе заботиться», – обращаясь к котенку, подумала она и сомкнула веки. Массивный маковый сон мгновенно навалился и подмял под себя, не дав перевести дух, а выпустил уже – в последний день привычной ей жизни.
Все пошло наперекосяк с самого утра. Ночью резко похолодало, тропинки обледенели, и грации-помощницы кое-как добрались до Ришиного дома, чтобы разбудить ее. В итоге она проспала и ей пришлось собираться в спешке.
Котенок, будто чуял неладное, сначала, кряхтя, путался под ногами, но потом вдруг куда-то подевался. Риша, сглатывая в горле слезный ком, наказала грациям обязательно отыскать оболтуса. Ритуальная одежда оказалась широкая, громоздкая, страшно неудобная и холодная: грациям пришлось захватить теплый халат и накинуть на Ришу сверху, придерживая его, пока под пронизывающим ветром их процессия спешила во дворец. Надеть халат по-человечески, как люди носят, не получилось: слишком
