и тем же. Более четырех столетий назад английский схоластик Роджер Эшем предположил, что идеальное время для начала обучения в колледже – семнадцать лет. Почти два с половиной столетия спустя средний возраст первокурсников Гарварда был шестнадцать с половиной. Пятьдесят лет спустя в Йеле средний возраст вырос до восемнадцати, что считалось всеми «нормальным возрастом при разумно благоприятных условиях» для поступления к колледж[75].
Постоянство наблюдалось также и в том, как педагоги описывали этапы, через которые проходит юношество на пути к интеллектуальной и этической зрелости. В этом отношении пуритане почти не делали различий между колледжем и церковью. Оба института существовали для того, чтобы служить людям, которые ведут войну с самими собой, людям, запятнанным первородным грехом, но несущим в себе семена благодати, то есть разрывающимся между гордыней и самолюбием и стремлением к смирению и самоотверженности. Пуритане жадно говорили об изменении, которое может спасти эти создания от них самих, раскрыв их разум и сердце доселе непостижимым для них противоречиям, таким как высказывание «Божий суд милостив», а также показать им их собственную беззащитность и упорство, одним словом, парадоксальную природу существования во всей его ограниченности и безграничности. Быть образованным в этом смысле – в коренном значении латинского слова ex ducere, «вести вперед» или, согласно альтернативному латинскому источнику, «воспитывать», «растить детей» – значит расти за счет «новых эмоций и нового языка», освобождаясь от пут ревнивой заботы только о себе, в которой до сих пор был замкнут человек. «Образование», как резюмировал этот вопрос Эмерсон, означает «вытаскивание души наружу»[76].
Почти полтора столетия спустя психолог образования Уильям Перри, описывая идеальную траекторию движения от первого курса к последнему, предложил по сути дела перевод этих первых принципов. Настоящее образование, полагал он (парафразируя еще одного выдающегося психолога образования, Л. Ли Кнефелькампа), такое, посредством которого студент учится «принимать неопределенность, парадокс и требования большей сложности». Процесс, писал Перри, «начинается с упрощенных форм, когда человек интерпретирует свой мир в полярных категориях абсолютного добра и зла, правоты и неправоты; в итоге он получает доступ к сложным формам, через которые он берется утверждать свою приверженность миру контингентного знания и относительных ценностей»[77]. Категории описания могли измениться, но даже с поправкой на релятивизм современной жизни это объяснение психологического и этического роста студентов колледжа примечательным образом согласуется со многими ранними взглядами на его предназначение. Больше, чем к приобретению навыков решения задач и выполнения сложных заданий, образование должно стремиться к пробуждению и поддержке любопытства и смирения. Это означает, что человеку в результате удается перерасти свое ополчившееся на всех вокруг самолюбие и приобрести более
Эшем цит. в:
