Другие проблемы появились позднее, при этом фокус исследовательского интереса смещался в зависимости от изменений как в методологии исследования, так и в реальных властных практиках субъектов городской политики.
В более чем полувековой истории изучения власти в городских сообществах [Ледяев, 2010, c. 23–48] сформировалось несколько основных предметных сфер и направлений исследования. Главный вопрос, на который пытались ответить все поколения исследователей власти в социальных общностях, наиболее емко сформулировал Р. Даль: «Кто правит?» [Dahl, 1961]. Центральное место этого вопроса в изучении любых форм и проявлений власти обусловлено тем, что он затрагивает наиболее важные темы для понимания и объяснения устройства социума, направляя внимание исследователей на поиск тех социальных субъектов, которые в наибольшей степени ответственны за стратегию развития, социальные приоритеты и в конечном счете благосостояние социальной общности. Ответ на него далеко не всегда очевиден. Разные интерпретации могут иметь место даже в тех случаях, когда в качестве объекта исследования выступает социум с автократической политической системой7. Еще сложнее ответить на данный вопрос в отношении общностей, в которых сложились демократические институты управления. Этим во многом и обусловлен широкий спектр подходов к объяснению распределения власти в современном обществе и отдельных социальных образованиях.
Формулировки «основного вопроса о власти» несколько различаются, чаще всего терминологически. Например, А. Вилдавски предпочитает «Who Rules?» [Wildavsky, 1964, p. 3], а Т. Дай – «Who is Running?» (America) [Dye, 2002]. Разные термины используются и для обозначения субъектов власти: «лидеры общности» (community leadership), «влиятельные люди в общности» (community influentials), «клики, принимающие политические решения» («decision-making cliques»), «нотабли» («notables»), элиты («elites») и др. Но суть вопроса «кто правит?» хорошо понятна всем, кто изучает властные отношения в социальных общностях и, как правило, признает центральное место этого вопроса в исследовательской проблематике.
В свою очередь, в рамках проблемы «кто правит?» довольно четко выделяется набор взаимосвязанных, но аналитически самостоятельных вопросов.
1. Как много людей играют существенную роль в решении важнейших проблем в городских общностях? Косвенные ответы на этот вопрос были даны уже в самых первых исследованиях [Lynd R.S., Lynd H.M, 1929; 1937]. Задача выяснить, сколько людей активно и эффективно участвовали в принятии решений в городских сообществах (так предпочитали формулировать вопрос представители плюралистического направления) или имеют высокий потенциал влияния в городе (формулировка, более характерная для элитистской школы), была четко поставлена исследователями 1950–1960-х годов Ф. Хантером, Р. Далем и их последователями. Они буквально просчитывали количество «влиятельных» (элитисты) и «принимающих решения» (плюралисты) людей, которое сопоставлялось с общим числом жителей города. Результаты исследований, проведенных социологами (элитистами) и политологами (плюралистами), обнаруживали сходную картину: доля этих людей была крайне мала.
2. Из кого состоит группа наиболее влиятельных
В качестве примера можно назвать советологические концепции советской политической системы, которые отражали довольно широкий спектр различных мнений о природе власти в Советском Союзе [Holmes, 1986].
