наличие связи между лидерами общности, что позволило авторам говорить о формировании «структуры власти», воспроизводящей устойчивые паттерны господства правящей элиты – как на уровне городских сообществ, так и на национальном уровне. Плюралисты такой связи, как правило, не обнаруживали, поэтому базовый постулат элитистов был ими отвергнут.
В контексте политической и идеологической составляющих дискуссии между элитистами и плюралистами именно этот аспект проблемы – «кто правит?» – был наиболее значимым. Суть элитистской позиции ‐ в утверждении, что влиятельные люди составляют единую группу, определяющую политику в социуме. Некоторые другие «элитистские» характеристики властных отношений (малое число людей, оказывающих существенное влияние на принятие решений в городском сообществе, высокий потенциал влияния бизнеса в городской политике, ограниченность партийного соревнования и т.п.) могли так или иначе разделяться оппонентами. Однако согласиться с тем, что власть в социальной общности фактически концентрируется в руках небольшой, но стабильной группы людей, – значит признать общую неадекватность плюралистической теории, по крайней мере, применительно к американской политической системе того времени. Сегодня острота проблемы несколько спала, однако вопросы взаимоотношений между ключевыми акторами городской политики и степени их единства остаются в повестке дня практически любого эмпирического исследования власти в городских сообществах.
Проблема «кто правит?» этими сюжетами, разумеется, не исчерпывается. Для ее всестороннего исследования требуется дать ответы и на многие другие, более частные вопросы. Например, Домхофф обращает внимание на значимость следующих проблем: 1) какие индикаторы свидетельствуют о том, что группа действительно является «влиятельной» или «господствующей»; 2) какие индикаторы позволяют исследователю определить принадлежность тех или иных людей и организаций к классу или группе, обладающих властью; 3) на каком основании мы можем утверждать, что класс или группа обладают достаточным единством для реализации коллективной воли; 4) как эта потенциально властвующая группа формулирует свои политические предпочтения; 5) каким образом она реализует свою политику через экономические, политические и другие важные социальные институты; 6) как ей удается поддерживать свое господство над другими группами? Американский социолог, разумеется, не считает, что ответы на все эти вопросы должны быть даны в каждом исследовании, но отмечает, что в целом они составляли основной набор опций, стоявших перед исследователями, и, как правило, оказывались в центре академических дискуссий. При этом у каждой теоретической перспективы в изучении власти имеется «свой» набор предпочтений [Domhoff, 1978, p. 124–125].
Вторая группа проблем в исследовании власти в городских сообществах касается ее источников, характера и форм проявления. Исследователей интересовал вопрос о том,
