мечты, разочарование… Эшли сполна ощутила эмоциональное состояние как жертвы, так и палача.
“Зачем ты показываешь мне всё это, Рихард? – спросила она, неприятно поражённая. – Ты видишь и ощущаешь по ночам только боль, страдания и всю эту грязь?!”
“Это самые сильные эмоции, Эшли, уже давно я ощущаю только их и с каждым разом всё слабее. Они напоминают, что когда-то я был простым человеком. Не знаю, почему я не воспринимаю что-то доброе и хорошее. Хоть и говорят, что добро сильнее зла, но в нём явно нет “перчинки”, – ухмыльнулся он. – В дыхании ночи есть также нечто прекрасное, но я позабыл, что это такое. Я являюсь вампиром двести лет и мне приходится заполнять внутреннюю пустоту хотя бы такими эмоциями, я не хочу совсем уж окаменеть”.
“Ты что, был при жизни убийцей, насильником или кем-то ещё?!”
"Скажу тебе так, насильником я никогда не был. Сейчас же я убийца против воли, потому что не могу, да и не хочу совладать с природой Зверя… Я покажу тебе кое-что ещё, надеюсь, это понравится тебе больше”.
Тёмным занавесом перед ними расстилался густой лес, приглашая совершить прогулку по дебрям. На Эшли обрушилось многообразие звуков животного мира. Где-то кричал, хлопая сильными крыльями, филин. Фыркали потревоженные ото сна олени, почуявшие присутствие вампира. Шумел ручей среди камней и высоких трав, ещё не примятых осенним дождём, и ветер играл листвой. В норе, глубоко под землёй, копошились и потявкивали спаривающиеся лисицы. Протяжный волчий вой сообщил, что недавняя охота была удачной.
Животные обеспокоились их появлением, но вскоре, как ни в чём ни бывало, вернулись к своим делам.
И здесь Эшли поняла, что видит глазами как хищника, так и жертвы, каждой клеточкой тела ощущая себя одновременно как тем, так и другим. Острые зубки лисицы впивались в загривок кролика. Эшли чувствовала возбуждение и удовольствие рыжей охотницы, так же, как боль и страх несчастного маленького зверька, попавшего ей в лапы.
Мир животных оказался ей ближе и понятней, разбудив инстинкты. Когда человек был сродни животным, он не творил столько осознанного зла, всё было проще. Ты хищник и убиваешь для того, чтобы выжить, добиться права на продолжение рода или защитить себя и своё потомство. Животные не причиняют вред из зависти, злобы или мести.
“Я знал, что тебе понравится”, – провещал Рихард.
“Почему ты был так уверен?”
“Девушкам обычно нравятся всякие зверюшки”, – пояснил он, и Эшли не нашла, что на это ответить.
Её спутник поднялся с ней на высоту птичьего полёта, и её вновь охватил восторг от потрясающе красивой картины ночного неба и моря. Эшли было хорошо, как никогда раньше, пусть даже и не все подстегнувшие к душевной лёгкости видения были добрыми и светлыми. Она по-настоящему ощутила свою связь с окружающим миром, став его частью так же, как и он стал неотъемлемой частью её души.
Такой жестокий и прекрасный, порочный и лживый, таинственный и невероятно эмоциональный, пробуждающий в
